Моя сто девяностая школа (рассказы)
Шрифт:
Казалось, - нет, мы были уверены в этом, - что все свое время, и служебное и свободное, он отдает нам.
Мы его искренне и преданно любили. И он нам отвечал полной взаимностью. Его уроки были самыми желанными, и мы не мыслили их пропустить. Нам не мешала даже болезнь. Не было случая, чтобы кто-то не явился.
В старших классах литературу преподавала Вера Павловна Андреева. Она была немного старше Георга.
Окончив институт благородных девиц, она обладала отличными манерами, умением великолепно держать себя, безупречной
Ее урок никогда не был экспромтом, а всегда был тщательно подготовлен, точен и подробен.
Пожалуй, она была красива. Светлая шатенка с волосами, уложенными косой, с нежным светом больших серых глаз и с тихим, душевным голосом.
На ее уроках все говорили тихо, никто не шумел и, казалось, все вели себя, как в институте благородных девиц. А если кто-нибудь нарушал дисциплину, Вера Павловна бледнела, краснела и говорила: "Мне непонятно ваше поведение. До перемены еще пятнадцать минут. Вы мне помешали".
И краснел уже нарушитель.
Она была очень хорошая учительница, все ее любили и уважали, но, конечно, ей было далеко до Леонида Владимировича.
К Георгу мы могли пойти со своими сомнениями, горестями и радостями, всегда могли задать любой вопрос. А Веру Павловну мы стеснялись.
И вот в гардеробе, снимая галоши, Селиванов сказал:
– Ребята, новость! У Георга роман с Верой Павловной.
– Не может быть!
– Оказывается, может. Вчера вечером я видел их выходящими из кино "Сплендид палас". Он держал ее под ручку, и они шли совсем не учительской походкой.
Шел снег, и Леонид Владимирович снимал и протирал платком пенсне. Так не снимают пенсне в обычные дни. А Вера Павловна улыбалась такой улыбкой, какой я еще у нее не видел. У меня даже мама не смотрит так на папу...
Мы все были потрясены.
На большой перемене мы увидели их в коридоре возле учительской. Действительно, они смотрели друг на друга, как будто увидели друг друга в первый раз.
Наши девочки были подавлены. Они явно ревновали. Все были расстроены. Они любили и Георга и Андрееву, но они считали Георга настолько своим, что у них и в мыслях не было, что он может кого-то любить, кроме них.
По окончании занятий Данюшевский сообщил, что слышал, как Леонид Владимирович сказал Вере Павловне возле канцелярии: "Вера". Это уже было слишком! Вере Павловне - "Вера".
А в воскресенье я ходил с папой в сад Народного дома и катался на "американских горах". И вдруг я увидел в вагонетке перед собой Леонида Владимировича и Веру Павловну. Они сидели, и Вера Павловна склонилась к нему, и он обнимал ее за талию, и на спусках она кричала, а он смеялся. Вера Павловна с ее аристократическими манерами Смольного института кричала: "Ой, мамочка!"
Это произвело на меня неизгладимое впечатление.
И вдруг Георг обернулся, увидел меня и крикнул:
– Как, Поляков? Нравится? Нам тоже, очень!
Через неделю они поженились, и Вера Павловна стала Андреевой-Георг.
Ира Дружинина сообщила нам, что учителям доподлинно известно, что свадьба происходила в церкви и их обручал священник. Вера Павловна была в фате, и молодожены обменялись кольцами. Многие учителя были на свадьбе в Успенской церкви.
В этот день на уроках все смотрели им на руки и убедились.
– Не понимаю, как такой прогрессивный человек, как Георг, мог пойти в церковь, - сказал возмущенный Розенберг.
– У нас свобода вероисповедания, - сказала Аля Купфер.
– Вера Павловна должна была венчаться в церкви. Она так воспитана, а Леонид Владимирович выполнил ее желание. А может быть, она даже поставила ему ультиматум. Трудно было ждать иного от верующего человека...
– Но он же всегда смеялся над этим. Вспомните, как он читал нам "Хирургию" Чехова, - сказал Ваня Лебедев.
– Юмор юмором, а любовь любовью, - заключил Старицкий.
– Пережитки темного прошлого живут еще и в светлых личностях.
– Вот что, - сказала Элла Бухштаб, - ясно одно:
она вышла за него замуж, и мы не можем быть в стороне. Это наши учителя, и это наша свадьба. Мы обязаны их поздравить, и я предлагаю от всего класса купить им букет цветов.
– Нужны белые розы, - заявила Таня Чиркина.
– Белые розы - это чистая, нежная любовь. И обязательно нечетное число. Так полагается для счастья.
Мы собрали деньги и поручили покупку Югану, как отличнику ботаники.
Юган купил двадцать одну розу.
Вручать цветы мы поручили Элле. На следующий день, когда в класс вошел Георг и начал говорить о Гоголе, Селиванов поднял руку и попросил разрешения выйти. Он побежал в учительскую и сказал Вере Павловне, что ее просят срочно к нам в класс по срочному делу.
И он вернулся в класс в сопровождении Веры Павловны.
Тогда встал из-за парты Розенберг и сказал:
– Прошу извинения за то, что прервал урок, но причина очень серьезная: мы не можем не поздравить вас с законным браком. От имени всего класса поздравляю вас. Мы желаем вам здоровья, радостей и большого счастья.
И все мы встали и начали хлопать в ладоши, а Элла поднесла им розы, и все девочки бросились их целовать.
Вера Павловна покраснела и сказала:
– Большое вам спасибо.
А Леонид Владимирович отломил одну розу и воткнул в петлицу своего пиджака.
Вера Павловна вытерла кружевным платочком глаза и вышла из класса.
А Леонид Владимирович сказал:
– Итак, на чем мы остановились?
– На свадьбе!
– крикнул Старицкий.
Леонид Владимирович улыбнулся, быстро сделал серьезное лицо и сказал: