Моя судьба
Шрифт:
Припахав Леню, я опять бросилась в Москву, чтобы забрать оставшуюся часть своего семейства. Даша с Ромой уже совсем оправились от своих детских болячек, зато мама была не в лучшем виде. Несмотря на радость по поводу нашей встречи и рождения внука со странным именем Тао, она была все равно грустной и явно чего-то недоговаривала. На мой прямой вопрос о ее самочувствии она ответила только, что у нее от усталости и на нервной почве обострился давнишний гастрит. Я решила проверить, правду ли она говорит. Разъяснил ситуацию Евпатий. Выбрав момент, он оторвал меня от лихорадочных сборов и под предлогом необходимости обсудить какой-то хозяйственный вопрос попросил пройти с ним в теплицу, где и поведал, что за то время, пока меня не было, у мамы обнаружили рак поджелудочной железы.
Не говоря маме ни слова, я обратилась к нашему лечащему врачу, и тот с печалью подтвердил, что положение, увы, безнадежно. По его словам,
Евпатия я тоже попросила к нам присоединиться. Поехали к Архипушке и Даша с Ромой. С дочерью я теперь не расставалась, а дебильноватого, приторможенного Рому оставить было не на кого. Я так и не рассказала маме, что мне известно истинное положение дел. Не стала объяснять ей и причину нашей срочной поездки в деревенскую глушь. Я и сама себе боялась признаться, что еду за очередным чудом. Честно говоря, я еще надеялась, что мне все же удастся в этот раз уговорить Архипушку с Егоровной переехать в мой пустеющий дом. Тогда и остающемуся на хозяйстве Евпатию будет веселее, думала я. Даже Козулю я по-прежнему готова была кормить одними ананасами, лишь бы целитель согласился таким образом облегчить свою жизнь и хоть немного утолить мое чувство благодарности.
Выехали мы с рассветом и к середине дня уже оказались в Крюковище. Я сразу поняла, что чудес больше не будет. В прошлый раз, когда мы приезжали с Леней и Ольгой, от деревни оставалось фактически только два дома: Архипушкин и его соседки Егоровны. Теперь и вместо этих двух домов громоздились лишь обгорелые бревна, доски и битое стекло. Пахло смертью и тлением. Мы все вышли из машины. Мама и Даша осматривались в полном недоумении, так и не поняв, зачем я привезла их в эту тоскливую глушь. Рома бродил вместе со мной и Евпатием по заросшему бурьяном двору Архипушки и бормотал что-то невнятное себе под нос. Что здесь произошло, мы с Евпатием так до конца и не поняли. Куда делись старики и Козуля, не ясно. Спросить было не у кого. Но несколько разбитых бутылок из-под водки и какой-то крепленой дряни, валяющихся на земле, усугубили мои мрачные ощущения. Старики не пили, значит, здесь явно побывали чужие. Только когда эта пьянь сюда приходила? Непонятно даже, как нам узнать, живы ли вообще Архипушка и его соседка.
Рома нагнулся и подобрал с земли ржавый ключ от навесного амбарного замка.
— Брось эту гадость! — велела я.
Но он, не послушав меня, внимательно посмотрел на ключ и покрутил им возле своего виска — жест, вполне достойный умственно неполноценного.
— Кьюч от го-овы! — промямлил сводный братишка и сунул ржавую находку в карман штанов.
Я махнула рукой — черт с ним! Загадит одежду этим ржавым куском железа — ну и плевать! Это мамина забота. Тут я вздрогнула. «Мамина забота! Какая теперь у мамы вообще может быть забота?!» Я осознала, что на сей раз потерпела жестокое поражение. «Ладно, приедем в Таиланд — пойдем к доктору Харикумару. Пусть ищет специалистов. Я готова на любые усилия, и меня не остановят никакие деньги. Без борьбы я не сдамся! И вообще не сдамся!» — решила я про себя. Мама, разумеется, уже догадалась и о цели нашей внезапной поездки, и о той неудаче, что нас постигла. Она поняла и то, от кого я узнала об истинном положении дел. Повернувшись к Евпатию, она укоризненно покачала головой, в ответ он покраснел и развел руками. Перед тем как сесть в машину, мама увидела что-то в траве и наклонилась за маленькой бумажной иконкой — такие за копейки можно купить в любой православной церквушке. Кусок картона намок и испачкался, и перед тем, как положить иконку в карман, мама завернула ее в платок. Я не стала вмешиваться и спрашивать, зачем ей это понадобилось. Уже много лет я не обсуждаю с мамой ничего, что хоть как-то связано с ее религиозными убеждениями. Погрузившись в машину, мы двинулись в обратный путь.
Уже перед самым вылетом из Москвы мне удалось поймать в Женином театре Леонарда. От телевизионного успеха в сериале «Третий не лишний» Женя окончательно обезумела. Роль спившейся девственницы, ищущей себя не пойми в чем, захватила ее целиком, и выйти из нее она уже не могла. Какую бы роль ей ни давали в родном театре, она находилась все время только в одном и том же полюбившемся ей образе. В тот вечер, когда я отправилась в театр, шел спектакль «Мастер с приветом» — якобы по роману Булгакова «Мастер и Маргарита». Женя играла там и Геллу, и Маргариту, и Понтия Пилата — видимо, так здесь экономили на зарплатах актеров. На реквизите, наверное, тоже экономили, поэтому все эти роли Женя исполняла абсолютно голой. Получилось
На следующее утро мы все улетели из Москвы.
Только покой,
безбрежный
и бесконечный
На остров мы с мамой, Дашей и Ромой прилетели поздно вечером и прямо из аэропорта направились во владения Большого Тао. В первом домике у озера нас ждали Леня с младшими детьми. Соседний домик был приготовлен для остальных членов моей семьи. В доме самого хозяина света не было. Я не стала туда ломиться — пусть Большой Тао спит.
Мама с Дашей и Рома буквально валились с ног, но это не помешало им собрать последние силы и пойти знакомиться с Маленьким Тао и с Леней. То, что у меня есть еще черненькая Линя, я скрывала до последнего момента. До самого приезда на Кануй мама не знала и о том, что со мной произошло за последнее время. Честно говоря, я даже не представляла себе, как смогу обо всем этом им с Дашей рассказать. Я не спала всю ночь. И это, наверное, была моя самая счастливая ночь за все последние годы. Мы были вчетвером в комнате: я, мой любимый человек и Тао с Линей, которые спокойно спали в своих маленьких кроватках. А рядом, в соседнем домике, — мама и Даша. Ну и Рома, бедный слабоумный Рома, разумеется! И главное, ни мне, ни моим близким больше ничего не угрожало! Нет… Я не права, конечно! Маме угрожало! Все говорило за то, что рак поджелудочной железы — это не диагноз, а приговор!
Утром, когда все еще спали, мы с мамой поехали к доктору Харикумару. Лене я рассказала, в чем дело, еще ночью, когда мама ушла спать. Перед тем как я вышла из домика, он обнял меня, пожелал удачи и внезапно сказал:
— Когда закончите и вернетесь, сразу иди к Большому Тао. Он очень ждет тебя.
— Что-то случилось?
— Нет… Он сам сказал, ничего особенного…
— Может, прямо сейчас зайти к нему? — заволновалась я.
— Нет… Пожалуй, сейчас не надо. Но потом зайди сразу.
Мы молниеносно домчались до клиники доктора Харикумара, и прямо с порога, едва поздоровавшись, я вывалила ему на стол мамины анализы и снимки. То, что было написано по-русски, я, как могла, ему переводила.
— Я не специалист в этой области! — сказал индус. — Но… ваша мама понимает по-английски?
— Практически нет…
— Насколько я понимаю, — он как мог оптимистично посмотрел маме в глаза, — все очень плохо!
— Неужели? — Я тоже заставила себя улыбнуться, словно услышала от врача нечто очень обнадеживающее.
— Нужно отправить вашу маму в клинику в Бангкок, там у меня неплохие знакомства. Пусть все перепроверят. Послушаем их рекомендации… Больше я ничего не могу предложить… Увы…
— Когда мама сможет туда поехать?
— Если вы подождете полчаса, не больше, я позвоню и договорюсь.
Через пятнадцать минут мы уже знали, что послезавтра маму ждут в Бангкоке, в небольшой частной клинике, которая сотрудничает с лучшими онкологами и лабораториями. Там за несколько дней смогут провести все исследования и определить, насколько точен российский диагноз и что имеет смысл делать дальше… И имеет ли… Я решила, что попрошу Леню съездить с мамой, чтобы помочь с переводом и вообще, чтобы она не была одна. Я ехать не могла — мне нужно было обустраивать семью, детей, срочно начинать переоформление Леонардовых бунгало и решать вопрос об их перестройке.
Я поблагодарила доктора, и мы уже собирались выйти к машине, но на пороге своего кабинета доктор Харикумар остановил меня.
— Вы уже были у господина Тао?
— Я сейчас еду к нему!
— Не задерживайтесь! Я тоже скоро приеду. Он велел мне приехать через два часа после вас.
— Может быть, хоть вы объясните мне, что случилось?
— Большой Тао умирает… Он сказал, что ждет только вас.
— Как?! От чего он умирает?
Доктор Харикумар пожал плечами.
— Я не знаю. Он не дает ни мне, ни другим врачам прикасаться к себе. Три дня назад он слег в постель, вызвал своего адвоката и нотариуса. Сообщил, что жизнь его подошла к концу, что после них с женой здесь остаются Маленький Тао и Маленькая Линя, а ему пора уходить к предкам. — Доктор Харикумар помолчал чуть-чуть и, зачем-то оглядевшись, добавил шепотом: — Извините, но, по-моему, господин Тао немного сошел с ума. Он ведь ничем не болел, насколько мне известно!