Моя в наказание
Шрифт:
— Спасибо, что я должна за ремонт?
Губы Айдара кривятся. Пальцы немного съезжают на шею. Поглаживают. Раньше по коже побежали бы мурашки. Сейчас я еле держусь, чтобы не отступить.
Лишь бы не стошнило, Аллах…
— Найти и решить проблему стоило как половина твоей машины, Айлин.
Удивительно, но я, оказывается, еще умею волноваться. Сердце ускоряется.
— Хорошо, я верну деньги…
Мужские пальцы срываются вниз. Глаза сужаются. Айдар склоняет голову и смотрит на меня
— Что с глазами?
— Плохо спала.
— Спи нормально.
— Хорошо…
Молчим опять.
— Я не к деньгам, Айлин, — после паузы разговор продолжает Айдар. — Тебе стоит лучше думать и меньше доверять не тем людям. Благодаря выебону твоего друга ты влетела на плохую тачку и бесконечные траты…
Я даже улыбаюсь. Мне правда стоит меньше доверять людям. Например, тем, которые создают видимость, что взяв их член в рот, я заслужу себе право любить и быть любимой.
— Хорошо, я учту.
Сейчас слова отлетают от меня, как от стенки горох, но прямого зрительного контакта я больше не выдерживаю.
Отворачиваюсь и делаю шаг в спальню.
Оказавшись внутри — запинаюсь.
Сердце кровью обливается. Черт… Сердце кровью…
Маленький столик снова накрыт. В дальнем кресле — фирменные пакеты. Я читаю на них название того же ресторана, где меня растоптали.
Из-за запаха, пусть и вкусной, но еды, тошнота усиливается.
Я подношу ладонь к губам. Скольжу взглядом по сервировке. Это слишком жестоко.
Аллах, да за что же он со мной так жестоко?
С какой высоты я должна была рухнуть?
Свечи. Бокалы. Снова ведерко. Накрытые колпаками блюда. Какие-то нарезки. Десерты…
Айдар обходит меня. Разворачивается, уперев кисть в кресло, на котором скорее всего собирается сидеть.
А я думаю, как это все в его голове? Я буду более благодарной, восторженной, развязной за еду? Оттрахать себя дам во всех позах? «Кончать буду, как из пулемета»?
Трясет от отвращения.
Я не просто не требовательная. Магда права. Я шлюха. А шлюх никто не добивается. Над ними сладко издеваются.
Чувствую, что еще немного и обида брызнет слезами. При нем не позволю себе. Прокашливаюсь. Разравниваю плечи и поднимаю взгляд.
Сейчас он меня до конца не понимает — это видно, но это ничего не дарит. Ощущений — ноль. Я хочу только поскорее уйти и помыться.
— Ты ничего не ела. Там. Я видел.
— Потому что была не голодна.
Видел… А что ты еще видел? А что потом делал? Поднялись с Магдой в этот же номер и тоже…?
Мажу по кровати. Возвращаюсь к столу. Хочу дернуть за скатерть, выкричать всю боль в пол, а потом убежать. Но стою, как будто сзади стенка.
— Что с настроением, Айка?
Желание огрызнуться заталкиваю поглубже.
Рука Айдара спускается со спинки кресла и ныряет в карман. Он делает шаг ко мне. Желание отпрянуть достигает пика. Понимание, что даже этого позволить себе не могу, обрушивает прямехонько в ад.
У меня там, кажется, уже есть свой котел. Вокруг пляшут его черти. До этого наполнявшая его жидкость была обманчиво теплой, приятно вязкой. Бурлила. Ласкала пузырьками. Я называла их шампанским. Но на самом деле — это было масло. И вот теперь я прочувствую всё, что должна была.
Айдар подходит. Ведет головой в сторону стола.
— Сядешь? — Спрашивает, а я чувствую, как пятки начинает печь. Скоро печь будет каждую клеточку. Так зачем оттягивать?
Вид накрытого стола вызывает только тошноту. Правда и щекочущий ноздри запах еще недавно любимой туалетной воды — тоже.
Я собираю все силы в кулак. Смотрю в зеленые глаза и бью:
— Я приезжаю сюда не есть.
Это уже не наши игры в колкие ответы. Когда животное умирает от боли — оно часто кусается.
Мы — животные. Теперь без сомнений.
Взгляд Айдара меняется. Возможно, он воспринимает это как оскорбление. Что ж… Я даже удовольствия не чувствую. Унизить его сильнее, чем он унижает меня, не смогу.
Зелень становится колкой. Выстреливает в меня ледяными шипами. Губы сжимаются. Я слышу закономерное:
— Тогда раздевайся.
Глава 28
Айлин
Мое тело всегда было отзывчивым.
Даже на первые в моей жизни ласки — ещё Мити — оно реагировало пожаром. Когда я, уже в браке с Айдаром, узнала, что такое близость, осознала, что ничего прекрасней во взрослой жизни, наверное, и нет.
Прелюдии и секс — это чистое удовольствие, сочетающее в себе работу воображения, обостренные ощущения, жадность и невозможно напиться.
Я чувствовала себя грешницей, тоскуя по близости с Айдаром эти пять лет. Я позволила близости случиться, убедив себя, что с мужем перед Аллахом — можно. А сейчас…
Мое тело покрыто коркой. Я ничего не чувствую. Но его берут.
По ареоле кружит язык. Обожаю, как Айдар это делает. Точнее нет — обожала.
А сейчас мне холодно, влажно и щекотно. Я хочу, чтобы просто скорее…
Кусаю губы, дышу через нос и испытываю облегчение, когда с одной груди он переключается на другую. Но и там тоже очень быстро становится просто влажно. Я не могу не думать, что этим же языком он скользит по другому телу. Берет другое. А надо мной насмехается.
Все, что с недавних пор мне «дарит» секс — это унижение.