Моя жизнь с Драйзером
Шрифт:
Однако после остановки в Кливленде, проглотив тарелку супа, я снова почувствовала себя хорошо. По правде говоря, мне страшно понравилось это путешествие среди облаков. Для меня это было самое интересное путешествие за последние годы. Драйзер к этому времени был уже ветераном воздушных полетов и всегда предпочитал летать на самолете, где это было возможно.
Выставка с ее залитыми огнями каналами, постройками в стиле модерн и интересными экспонатами была удивительно красива. Мы провели большую часть времени в научных павильонах, так как Драйзер в это время занимался собиранием научных данных для своих философских очерков, которые он собирался издать в одном томе. Он дал сборнику ориентировочное название «Формулы, которые называются
Драйзер работал восемь лет над этой рукописью; начав её, он не мог отложить её в сторону или прекратить подбор материалов. Конечно, он рассчитывал окончить её, но года за два до своей смерти стал часто говорить: «Когда меня не будет, сделай то-то или поступи так-то с «Формулами». В 1940 году он перестал работать над рукописью «Америку стоит спасать» и в 1941 и 1942 годах вернулся к книге очерков, отложив ее в 1943 году, когда возобновил работу над «Оплотом». Предисловие к этому посмертному изданию, которое теперь выйдет под названием «Заметки о жизни», было написано по моей просьбе Джоном Коупером Поуисом.
Каждый сезон в «Ироки» имеет свою особую отличную от другого прелесть. Я никогда не могла решить, в какое время года он мне больше всего нравится – в новизне весны, в пышной зелени лета, в бронзовом сиянии осени или в ясные, холодные зимние дни и ночи. Зимой 1933-1934 года выпадали такие дни, когда наш дом почти заносило снегом, и во время прогулки до почтового ящика на расстоянии всего тысячи шагов легко было отморозить нос и уши. Иногда снежные сугробы на лестнице, ведущей вниз со второго этажа, были так глубоки, что собакам приходилось выкапывать себе проход, а затем скатываться кубарем вниз. Они возвращались домой с бахромой из сосулек, свисавшей с их «бакенбардов».
Наши собаки Ник и Бой доставляли Драйзеру немало развлечений. Его особенно забавляла одна из привычек Боя. Когда все отправлялись спать, а Драйзер оставался у себя в кабинете, Бой спускался по винтовой лестнице к нему в кабинет (где ярко горел огонь, так как Тедди продолжал работать) и начинал вертеться вокруг большого стола, подвывая тихо, но настойчиво до тех пор, пока Тедди не переставал писать и не вступал с ним в разговор. Тут завывания Боя становились все громче и громче, пока, наконец, Тедди не отодвигал свои бумаги в сторону и не клал перо на стол.
«Ну, ладно, старина, – говорил он обычно, – я пойду спать, иначе ты не успокоишься. Пойдем скорее!»
Бой обычно начинал прыгать вне себя от радости и торжествующе скакал впереди него по лестнице на второй этаж. Бой всегда умел заставить Драйзера пойти спать, когда считал, что огонь в его кабинете горит слишком долго.
Этим летом внимание всей страны привлекла трагическая история Фреды Маккечни и Роберта Эдвардса из Уилкс-Барре (штат Пенсильвания), представлявшая собой параллель драйзеровской «Американской трагедии». Редакция «Нью-Йорк пост» обратилась к Драйзеру с просьбой описать этот случай. Убийство произошло на Харвис-лейк, небольшом озере около Уилкс-Барре. Мы отправились туда вместе с секретаршей Тедди, мисс Генриеттой Хелстон, чтобы познакомиться с делом. Отель «Стерлинг», где мы остановились все трое,
"Пресса в своих заголовках называет дело Эдвардса «американской трагедией». Газеты со всех концов страны телеграфировали мне, прося разрешения использовать отрывки из моей книги. Это подтверждает мое глубокое убеждение, что я выбрал типичный случай. Именно поэтому я и назвал свою книгу «Американская трагедия». В свое время мне было довольно трудно заставить издателей принять это название. Теперь я знаю, что был прав".
Далее, на вопрос, не считает ли он, что чтение этой книги могло натолкнуть молодого Эдвардса на тот поступок, в котором его обвиняют, Драйзер сказал:
"Конечно, это вполне возможно. Но мы можем только строить предположения, поскольку мы не знаем этого наверняка. Люди заимствуют свои идеи из многих источников – у родителей, у друзей, из книг, пьес или кинокартин. Было бы нелепо утверждать, что мы должны отказаться от всякой творческой работы только потому, что она может натолкнуть людей на мысль последовать избранному нами сюжету".
__________________
После смерти Хораса Ливрайта Драйзер порвал все связи с этим издательством и перешел в издательство «Симон энд Шустер».
Из-за несостоятельности «Ливрайт корпорейшн» Драйзер был втянут в арбитражное дело, которое длилось годами, пока, наконец, он не был вынужден уплатить крупную сумму денег издателям, чтобы избавиться от них.
Это судебное дело сильно утомило Драйзера, и весной 1935 г. он заявил, что хочет поехать проветриться в Калифорнию.
Он мечтал увидеться со своим любимым другом Джорджем Дугласом, который в то время работал у Уильяма Рандолфа Херста; он писал передовые для «Лос-Анджелес икзаминер». Дуглас сообщал Драйзеру, что он соскучился по интеллектуально близким ему людям и радуется возможности обсудить с Драйзером его «Формулы, которые называются жизнью». Он будет счастлив, если Теодор остановится у него в доме и будет здесь писать. Это. предложение так понравилось Тедди, что мы решили сдать наш загородный дом и уехать на лето в Калифорнию.
Глава 24
Дом Джорджа и Молли Дуглас выглядел очень привлекательно; в нем жила вся семья Дугласов, состоявшая из Джорджа, Молли и их двух дочерей – старшей Холли, писавшей киносценарии, и Дороти, балерины. Джордж был любящим мужем и отцом, но он страдал от отсутствия в Лос-Анжелосе близких ему по духу людей. В сравнении с этим его жизнь в Сан-Франциско, где он так долго жил и работал, была более красочной и способствовавшей творчеству, ибо там он общался с писателями, художниками и критиками. По существу он знал всех, кто играл какую-либо роль в культурном мире Сан-Франциско; он имел свободный доступ во все его культурные центры, включая знаменитый Богемиен-клуб.
Молли, имевшая какие-то дела в Сан-Франциско, этим летом очень часто уезжала из Лос-Анжелоса, и Драйзер вдвоем с Дугласом прекрасно проводили время; хозяйственная проблема была тоже разрешена, потому что Драйзер нашел очень добросовестную женщину, согласившуюся вести хозяйство. Несколько раз в неделю они ужинали дома; в остальные вечера – где-нибудь в другом месте. Часто я ужинала вместе с Джорджем и Тедди, а однажды, когда выяснилось, что дни рождения того и другого почти совпадают, мы вместе с Молли устроили веселое празднество в честь наших двух «новорожденных».