Моя жизнь
Шрифт:
Над пристанью и над хижинами у берега кружилось множество красногрудых дроздов-робин, мухоловок, белогрудых ласточек, а на отлогом берегу западного конца острова гнездились целыми тысячами береговые ласточки. Позже я узнал, что на самом острове в зарослях осоки обитали также прославленные певчие воробьи и береговые жаворонки. Весной и осенью появлялись мириады диких уток, гусей, куликов.
В Торонто было три известных охотника, которые существовали исключительно на доходы со своей охоты на птиц, — они поставляли дичь в рестораны и отели. Это были Билль Лон, Сэм Гамфрейс и Билль Ланг.
Я очень привязался к Биллю Лону. Это был замечательный спортсмен, очень талантливый и добрый человек, хороший товарищ и один из лучших естествоиспытателей Канады,
Зимой, когда озеро и болото были скованы льдом, Билль расставался со своим ружьем и ловил птиц сетями. У него была длинная сеть 10 х 30 футов, которую он сам сплел из тонких суровых нитей. Билль расставлял свою сеть на острове на открытом ровном месте. Для приманки он посыпал землю семенами и ставил около сетей в стороне клетку с заводной — приманочной — птицей. И всегда, когда прилетала стайка птиц, из клетки раздавалась призывная песнь.
Однажды он заметил, как сосновый сорокопут пробовал схватить приманочную птицу через решетку клетки. Билль передвинул клетку ближе к берегу, так, чтобы ее можно было накрыть сетями. Сорокопут снова набросился на пленную птицу. Билль дернул веревку, и сорокопут попался в сети.
— Я пробовал освободить его из сетей, — рассказывал Билль, — но сорокопут клевал меня так больно своим острым клювом, что изранил все руки, и мне так и не удалось достать его живым.
В начале зимы прилетали большие стаи подорожников. Билль говорил мне, что он всегда знал, когда они прилетят, потому что накануне появлялось очень много сорокопутов.
Подорожники были главной добычей Билля. Однажды он накрыл сетью четыреста семьдесят штук и за один день поймал их целую тысячу. В другой раз в его сети попалась триста шестьдесят пять краснокрылых черных дроздов. Попадались также жаворонки и чечетки, но только в меньшем количестве.
В те дни в окрестностях Торонто летало довольно много орлов. Мы часто видели зимой, как они хватали мертвую рыбу в огромном озере Онтарио, которое редко покрывалось льдом.
У Билля было много интересных наблюдений над орлами. В лощине недалеко от берега стояла одинокая сосна. Она была излюбленным местом отдыха могучих птиц. Под этой сосной Билль построил себе низенькую лачужку и прикрыл ее ветками и травой. В течение месяца он отсутствовал. Но как-то на рассвете, когда Билль зашел туда, чтобы укрыться от града, он услышал, как орел опустился на сосну. Билль просунул ружье в щель стены и одним выстрелом сбил орла. Потом один за другим прилетело еще несколько орлов, и Билль убил их тем же способом.
Он рассказал мне также об одном трагическом происшествии с юношей, который охотился в этих местах. Он выстрелил и ранил пернатого великана в крыло. Орел упал на землю, потом поднялся на ноги и бросился бежать вдоль берега. Охотник стал преследовать его и, забыв об опасности, подошел слишком близко. Своими могучими лапами орел схватил юношу и изо всей силы впился когтями в его тело.
На следующее утро друзья нашли юношу мертвым. Орел все еще продолжал держать его в своих когтях. По кровавым следам на земле можно было догадаться о страшной предсмертной борьбе, которая здесь произошла.
Заболоченные берега Дона в окрестностях города Торонто, оживленные множеством птиц, были излюбленным местом моих прогулок на протяжении восьми лет. Вернувшись из Лондона домой в 1881 году, я стал с особенным рвением изучать птиц, которых было так много в этих местах.
После того, как я прожил четыре года на северо-западе, я снова посетил любимое болото. Со мной был мой старый друг доктор Вильям Броди. Нас теперь особенно интересовала флоридская болотная курочка.
30 июня 1885 года я сделал следующую запись в дневнике:
«Солнце только что поднялось над горизонтом, когда мы пришли на болото, а птицы уже давно проснулись и отыскивали себе корм. Мы пробирались осторожно по болотным зарослям, выслеживая пернатых пловцов на открытой воде. Птиц здесь было очень много. Прерывистое кряканье раздавалось со всех сторон, а время от времени среди хора птичьих голосов к нам доносились звуки какого-то протяжного, словно насмешливого крика.
Несколько раз сквозь просветы в тростниках мы видели водяных курочек с выводками в пять-шесть птенцов. Когда мы приближались к ним, они переставали ловить ряску на открытой воде и прятались все дальше и дальше в тростники. Обычно, когда мы были невдалеке, курочка-мать что-то громко кричала, как будто желая нас предупредить, что хотя она и спряталась, но находится близко и следит за нами. Возможно, этим криком она также давала знать своим цыплятам об опасности и придерживала их около себя.
После ряда неудачных попыток нам наконец удалось подойти к стайке водяных курочек на расстояние сорока ярдов и подстрелить самочку. Несколько времени спустя мы добавили в наш ягдташ двух самцов. Самцы усердно отыскивали себе корм у самого края тростниковых зарослей и были гораздо менее осторожны, чем их подруги. В ответ на каждый выстрел ружья раздавались громкие, раскатистые выкрики самцов, как будто они не в силах были сдержать свой смех, услышав этот слабый гром, которым кто-то пытался их испугать.
В течение этого утра мы застрелили на болоте пять флоридских курочек, а видели в пять раз больше. Непонятно, почему их считают редкими в этих краях.
Молодые были разных возрастов. У младших был более развит характерный для этого вида коготь на пальце крыла. Доктор Броди высказал предположение, что этот коготь помогает молодым курочкам пробираться среди зарослей травы.
Когда мы рассказали о своих новых наблюдениях профессору Торонтского университета Рамзею Райту, он сначала не поверил нам, но когда мы показали ему крыло курочки, он сказал, что это «открытие для науки».
Глава V
СЧАСТЛИВЫЕ ДНИ
Однажды я прочел объявление, что вышла в свет книга доктора А. М. Росса «Птицы Канады» и что она находится в продаже в книжном магазине Пиддингтона.
На следующий же день, весь дрожа от волнения, я отправился туда. Да, она действительно была там. На ней была написана цена — один доллар. Чего бы я только не отдал за то, чтобы у меня был доллар! Если бы это была книга по искусству, я мог бы рассчитывать на помощь отца. Но отец был против моих занятий естествознанием, и я боялся обращаться к нему с просьбой. Я знал, что мне не на кого рассчитывать, кроме как на себя самого.
Никогда еще деньги не были для меня такой драгоценностью, как теперь. Я был готов заработать эти сто центов любым честным путем. Прежде всего я стал всем предлагать и наконец продал своих кроликов, чудесную пару, за пятьдесят центов. Половина необходимой мне суммы была выручена. Неделю спустя я предложил одной женщине свои услуги — перенести дрова с улицы во двор. Она заплатила мне десять центов. Теперь у меня было уже шестьдесят центов. Потом я продал все свои камешки и получил еще двенадцать центов. Я предлагал свои вещи барышникам. Наконец я стал собирать насекомых для одной англичанки. Прошло несколько недель, и я накопил девяносто центов. На потом счастье изменило мне, и я никак не мог набрать остальных денег. Никому не нужен был мой труд, никто не хотел покупать мои ценности. Между тем не было дня, чтобы я не ходил к витрине книжной лавки Пиддингтона и не смотрел жадными глазами на чудесную книгу, которая должна была открыть мне все тайны природы.
Прошло целых два месяца, прежде чем мне удалось получить недостающие десять центов. Вот как это было. Мой брат Вальтер и я должны были ежедневно нарубать определенное количество дров для кухни. Я аккуратно выполнял свою норму, Вальтер редко. Брат очень любил хорошо одеваться, я же обращал мало винмания на свою одежду. Чтобы заставить Вальтера хорошо работать, наш старший брат Джо однажды сказал, что он подарит новый красивый галстук тому из нас, кто ежедневно в течение месяца будет аккуратно выполнять свою долю работы. Вальтер принял этот вызов с восторгом — он мечтал о новом галстуке. Меня же эта награда мало привлекала.