МОЯ. Не отдам!
Шрифт:
— Он раскололся бы раньше, чем услышал хруст. Гарантириую. Такие людишки ничего из себя не представляют по отдельности.
— Я составлю список, — заявляет Моника.
— Эй, девочка, кто сказал, что я за твои списки впрягаться собираюсь?
— Никто. Но я согласна… эээ… скрасить твой будущий отпуск, если ты справишься с задачей, — заявляет с королевским снисхождением.
— Ты этот хотя бы отрабатывать начинай, — недвусмысленно вдавливаю ее в матрас и оказываюсь сверху.
Агрегат
— Может быть, лучше поспать?
— Поспишь! Снимай трусы…
Придерживаю лицо за подбородок, глубоко орудуя языком, слышу, как Ника постанывает, плавится. Тонкие пальцы скользят по плечам, царапают их. Дрожь, влага наших ртов, сочные причмокивания ее поцелуев заставляют улыбаться между заходами.
— Ты опять без резинки?
— Я чистый. Стерильный. В плане болячек и зачатия ничего не грозит.
Смотрю, как она раздевается, наслаждаюсь ее гибким телом и длинными ногами.
Сам раздеваюсь еще быстрее, член от нетерпения вибрирует дрожью.
— Я хочу, чтобы во время моего отпуска ты носила только юбки или платья.
— А еще что? Завтрак в постель?
— Можно. Завтрак в постель. Минет к завтраку. Можешь начинать с минета… Да, пожалуй, так будет славно. Отказывать не рекомендую.
— Притормози!
— А ты на ус мотай. Список моих желаний вот здесь сохрани, умняшка… — стучу пальцем по ее голове.
— Я запомню, — кивает с серьезной физиономией. — Но и ты запомни…
— Ага… — обрываю торопливо.
Не желая слушать, чем она еще заставит мой мозг взрываться.
Потом… Все потом.
Завтра умняшку придется отправить подальше за бугор, а самому — капитально впрячься и заняться работой, которую я делаю лучше всего.
***
Ника
Расставание неизбежно.
Странно, ведь еще вчера я и не думала, что буду скучать по гиганту.
Но сейчас, когда получаю последние инструкции перед вылетом, не могу поверить, что это произойдет на самом деле.
С опаской смотрю на сопровождающего: можно ли ему доверять? Я и Дану-то не особо, а тут… целый новый мужчина. Мучительно еще с кем-то общаться. Надеюсь, он не дотошный и не станет лезть ко мне с расспросами.
— Я наберу, когда можно будет вернуться. Или с тобой созвонится человек, которому я доверяю.
— Как я пойму, что это он?
— Будет говорить с важным видом, представится Тиграном и назовет тебя… не по имени, а… — наклоняется, шепнув. — Белка. Все поняла?
— Да.
— Тогда удачного перелета. Не загорай, твоей коже не пойдет на пользу.
— Всегда мечтала о загаре.
— Получишь ожог! — возражает так напористо, будто ему есть до меня дело.
Может быть,
Глава 41
Глава 41
Ника
Спустя время
Вопреки рекомендациям Дана я все же рискнула позагорать на ярком солнышке и почти сразу же обгорела даже в довольно прохладную погоду.
«Все-то он знает!» — думала я с досадой, нанося потом крем после загара, призванный охладить кожу и снять болевой синдром.
Пожалуй, Дан не знает только одного, как утомительно долго тянется время вдали от родины. Как тоскливо серфить в сети, вылавливая лишь отголоски скандала, которые ничего не рассказывают толком о происходящем там, за тысячи километров!
За все время пребывания здесь, а это чуть больше двух месяцев Дан ни разу не позвонил и не написал, не передал весточку. Ни сам, ни через кого-то.
Знаю, что за мной приглядывает охрана. Активно не вмешивается, но всегда на чеку.
Я поняла это, когда возвращалась пешком после концерта. Решилась потолкаться на тусовке соотечественников, проходящую под открытым небом, было поздно. На меня набросился какой-то мужчина, то ли желая обокрасть, то ли что-то другое было у него на уме.
Я не успела толком ни испугаться, ни даже обдумать случившееся, нападающего быстро уложили лицом в асфальт, меня отправили домой на машине и попросили ТАК больше не делать.
Все, что я знаю: Калмыченко выдвинули обвинения. Все-таки Дан дал ход компромату на Калмыка, который он собирал годами. Вся подноготная его отнюдь неправедной жизни оказалась как на ладони перед представителями закона.
Арест Калмыченко — хорошие новости, не правда ли? То есть, можно вернуться? Мне больше ничего не грозит?
Однако никаких распоряжений или действий на этот счет не поступало.
Я начала переживать за светловолосого бугая.
Скучать по нему я начала почти сразу же, вопреки разумным заверениям самой себя, что так делать не стоит. Будто кто-то выписывает разрешения собственному сердцу, чтобы оно смело тосковать исключительно по согласованным людям.
Будь моя воля, я бы вообще не переживала ни о чем.
Жила бы в свое удовольствие, заводила приятные знакомства… Но я относилась к поездке, как в временной ссылке, как к неприятному событию, которое стоит только переждать, словно непогоду.
Два с половиной месяца — разве достаточный срок, чтобы начать сходить с ума, я жила в одиночку, скрываясь ото всех, гораздо дольше.
Но то было до встречи с Даном.
До того, как моя жизнь перевернулась вверх тормашками…
До того, как он решил вмешаться и изменить все.