МОЯ. Не отдам!
Шрифт:
А эти… что… проглядели?!
Как?!
— Зачем притащилась?
— Фу, как грубо, — морщит носик. — Тебя еще учить и учить манерам.
— А тебе уши прочищать и прочищать, — понижаю голос. — Ты нахуя приперлась? Ты уговор помнишь?! Звонок был? Или что? Ты же разумная девочка. Умненькая. Пораскинь мозгами.
— Увы, не получается. Не получается думать разумно, когда гормоны туда-сюда, туда-сюда. Я хочу клубнику в шоколаде из халвы. Такое вообще делают? — говорит загадками. — Страсть, как
— Ты, дурочка. Слышишь меня?! — теряю терпение.
Вот что мне с ней делать? Только над столом завалить и платье задрать, по заднице ее отшлепать. И в задницу. Тоже. Хорошенько… Чтобы запомнила…
— Я все слышу. А ты меня слышишь? Понимаешь нет? Нет? Вот тебе причина, — достает из кармана платья тубус и показывает мне его. — Вот это две полоски. Видишь? Надеюсь, ты не ослеп. Две полоски, — повторяет и швыряет на середину стола. — Я беременна, стерильный! — фыркает.
Дорогие, у меня стартовала Н О В И Н К А! Максимальная поддержка, плиз!
Айрин Лакс. "ПОРОЧНЫЙ. Скандальный роман"
Я оказалась в постели отца своей подруги.
Клянусь, это вышло случайно. В первый раз.
Во второй тоже не преднамеренно.
А в третий раз он затащил меня туда сам…
Наш роман был тайным и бурным, пока не разразился скандал…
18+, очень горячо! Добавляем в библиотеку- ТЫК!
Глава 43
Глава 43
Ника
В ответ Дан даже не шелохнулся. Молча уставился на меня, медленно перевел взгляд на тест, лежащий ровно посередине стола, как разделительная черта.
Грудь Дана мерно вздымается и опускается.
Он просто размеренно и глубоко дышит, сверля взглядом несчастный тубус из пластика с тестом на беременность внутри.
Такое чувство, будто вот-вот пластик начнет корчиться и станет уродливым горелым бесформенным куском.
Точь-в-точь мое нутро, которое обугливается за несколько секунд, потому что молчание Дана не означает ничего хорошего.
Я рассчитывала хоть на какие-то реакции, но их нет.
Ни одной.
Наконец, он медленно поднимает взгляд и заостряет его на моем лице. Улыбка стекает с меня, облезает лохмотьями пересохшей краски.
— Я стерильный. Предъяви тому, с кем еблась. Интересно, как? — трет подбородок. — За тобой следили. Нет, недостаточно хорошо следили. Да. Недостаточно хорошо. Иначе бы тут не сидела. Проебали вылет из другой страны. Проебать момент, когда ты с кем-то снюхалась, как два
Молчит недолго.
— В целом, спасибо. Теперь знаю, кого уволить.
— И все?! — взвизгиваю. — Это все, что ты можешь сказать?! У меня выписка от врача, там сроки указаны, там…
— Я стерильный, а ты — маленькая, хитрая, изворотливая Белка. И этим все сказано. Не знаю, зачем ты приперлась, но с этого момента я снимаю с себя всю ответственность за обеспечение твоей безопасности. Нужна помощь? К своему ебарю обратись. Пусть впрягается.
Безжалостные и несправедливые слова не просто ранят, они убивают во мне все живое.
Там и до появления Дана было пустовато. Потом неожиданно возник целый оазис, после его заботы, после нашего секса, после его обещаний позаботиться обо мне и затеять… целый переворот. Вау! И затеял же…
Я и размечталась, от новостей о ребеночке, выпала в полный ахтунг, но в итоге обрадовалась даже, а он…
Кретина кусок. Деревяшка.
Осел.
Настоящий осел.
Настолько уверен в своей стерильности, что даже ни одного малейшего шанса не допускает, что может ошибиться.
Умираю. Прямо на этом неудобном холодном стуле умираю. Женское во мне все еще пульсирует от встречи с Ним, пульсирует и пылает. Но угли должны остынуть. Потом останется зола…
Так, не плакать. Подпираю щеку рукой.
Извиняются только слабаки и неправые.
Я права. Он не прав.
Ужасно-ужасно себя чувствую…
Слабачка? Однозначно…
зачем поддалась слабости и идее, что приехать стоит?!
Зачем рисковала.
— Значит, обратиться к тому, кто…
— Да, — обрезает. — Это все? Тогда я пошел. У меня тихий час, ска.
Тихий час у него?!
Ах ты ублюдок!
Я резко встаю. Стул в сторону отлетает.
— Как тебе мои новые зубы? Я сняла скобки, заметил?
— Вышло неплохо.
— Вышло больше, чем неплохо. А что с твоими обещаниями? Надеюсь, ты справился с ними лучше, чем с задачей остаться непойманным? — спрашиваю небрежно. — Дом. Бизнес моего отца. Мои деньги!
— Твои деньги.
— Мои деньги, да. Мое наследство. Пименова Моника Львовна желает занять место, причитающееся ей по праву!
— Все готово. Прятаться нет нужды. Но на твоем месте я бы не высовывался. Ведь твою жопу сейчас никто не прикрывает, а ты… проблемная выскочка.
— Главное, деньги и дом. Они снова — мои. Так?
— Так.
— Неплохо.
— У Тиграна все. Его люди подскажут.
— Приятный молодой человек. Обходительный… — добавляю.
Дан добавляет смешок.
— Знала бы, о ком ты отзываешься так небрежно. Добавила бы в голос больше уважения.
— Скоро узнаю. Добавлю, — мурлыкаю. — Всего, чего не хватает. добавлю.