МОЯ. Не отдам!
Шрифт:
Это же пороховая бочка, вулкан. Подчиненных иногда в счет не берут. Ну, куда лезет, а? Куда рыжая лезет?! Еще и с пузом! Дурааа…
Я так матерю и ее, и Тиграна, что зубы ныть начинают.
Спать снова не получается.
Когда удается вздремнуть, мне снится тот самый проклятый тест. Как будто я вскрываю его и вчитываюсь в строки, и там, где должен стоять результат, положительный или отрицательный, нет ничего. Вообще ничего, просто пустая строка…
Неизвестность!
Я знаю, что тест точно должен быть отрицательным.
Я
Из личных соображений.
После того, как батю похоронил. Давно с ним не пересекался. После того, как я съехал, он снова по наклонной пошел. Совсем плохо он жил в последнее время, еще и голь перекатную какой-то пропитой бабе успел заделать.
Я посмотрел на грязь, которую он развел… Вспомнил себя. Пьянчужку шугнул так, что она сбежала.
Пацана отдал ее дальним родственникам, бездетной паре. Они даже были рады, мол, давно хотели забрать беспризорыша, но батя не давал. Денег оставил.
Потом сделал стерилизацию. Паршивые у меня гены. Гниль. Такие не должны сеять.
Не должны…
Выходит, у меня брат по отцу имеется. Столько лет прошло. Уже лоб, наверное, вымахал…
И что же с тестом, а? Что с тестом?!
От автора: думай, Дан, дууумай :)
Глава 47
Глава 47
Ника
— Моника Львовна, здравствуйте.
Я складываю руки поверх выступающего живота и смотрю на вошедшего в мой кабинет.
Раньше тут отец работал, теперь — я.
Мое… Нравится здесь бывать. Спокойно.
Нашла свое спокойствие здесь. Бумага все стерпит, законы — гибкие, цифры позволяют плавать в них, как рыба в воде. Здесь все понятно и просто, почти всегда можно пробить иные тропки и прийти к нужному результату. Все как на ладони. Остается только повертеть с разных сторон и становится ясно, как поступить. С некоторыми нюансами приходится возиться дольше, но суть одна. Здесь все решаемо, и я решаю.
Директор одной из фирм отца проявляет в десятки раз больше уважения, чем в первый раз, когда я пришла на фирму… теперь уже мою фирму, и заявила, чтобы он прекращал подворовывать или хотя бы делал это так, чтобы у меня возникло чувство восхищения!
Воровать тоже надо уметь… Увы, не всем дано! Тогда уважения в нем было ни на грамм, он раздухарился и что-то грозно орал. Но его быстро заткнула охрана.
Я дала ему время на исправление и показала, где он ворует. Мигом вспомнил про семью и детей, которых надо кормить, одевать, отправлять на учебу, а замахнулся он на зарубежные…
— Интересно, на какие шиши вы собрались их учить там, если я здесь все ваше заберу. Потому что вы запустили руку в мое? — спросила я и ушла.
Он исправился. Вернул украденное, навел порядок в делах. Теперь вот… едва ли не на брюхе ползает и больше не пытается нагреть лапу, еще и с другими помог наладить контакт, а такое и поощрить можно.
Я поощряю.
— Как ваши дела, Петр Прохорович?
Завязывается беседа. Даже приятная.
В итоге меня приглашают на семейный ужин. Скоро выпускной у сына Петра, у того самого сына, что поступил на учебу и скоро выпорхнет из родительского гнезда. Иногда только напоминания о чужих празднествах и датах позволяют мне оглянуться назад и понять, как много времени прошло с момента, как я узнала о том, что беременна.
Вот уже и роды… не так далеко.
За окном — май. Капризный, ветреный. Яркий. А в душе до сих пор замерзла та самая холодная весна, когда я прилетела в надежде на что-то. Так и застыла.
— На ужин приеду, обязательно, — обещаю я.
Отпустив Петра Прохоровича, отмечаю, что пора бы и размяться. Новые дорогущие часики на запястье подтверждают уведомлением. Пора размяться.
Беру с собой в бутылку воды и зеленый смузи, отправляюсь на прогулку по двору. Пределы дома покидаю редко, только по большой необходимости.
До сих пор опасаюсь подходить близко к машине, пока не проверят досконально. Один раз мне срочно пописать приспичило, через минуту после того, как отъехали. Я едва до кустиков дотерпела, когда за спиной прогремел взрыв.
Машины нет, водителя — тоже не стало. А ведь он ходил, говорил, улыбался, был вежлив.
Калмык постарался? Или… другой? Я ведь не знаю, на что Ослов способен. В себе держу эти подозрения. Ни с кем не делюсь.
Даже с Тиграном Эдуардовичем. Особенно с Тиграном Эдуардовичем. Он близок с бывшим подчиненным, интуитивно чувствую. Поэтому обезопасить себя лишний раз тоже неплохо. Я подбираю к рукам больше самостоятельности и обзавелась дополнительными людьми.
Я лучше дома. Здесь как-то безопаснее. Всех проверяют досконально.
Двор просторный, сад. Мне хватает, чтобы нагуляться до легких, колющих от притока свежего воздуха.
В неделю хватает трех-четырех поездок в город. Чаще всего, по делам, которые требуют личного присутствия…
На экране часов отображается уведомление о входящем звонке. Номер незнакомый, но я отвечаю. Говорить приходится много, если хочешь решать некоторые дела дистанционно.
— Моника Пименова, — отвечаю нейтрально.
— Это я, — коротко звучит в трубке.
Слышится тяжелое дыхание.
От двух коротких слов сердце скручивается перегоревшей спичкой. Странно, что не осыпается вниз черной трухой, так и остается сгоревшим.
— Узнала?
Узнала ли я?!
Я этого монстра… сначала усердно забыть пыталась, из памяти вычеркнуть. Потом поняла, что затея — бредовая, ведь у меня растет от него сын, и он может быть на него похожим.
Поэтому выбрала новую стратегию — помнить. До тошноты и омерзения помнить нашу последнюю встречу. Каждый миг воспроизводить в памяти, пока не затошнит.