МОЯ. Не отдам!
Шрифт:
— Забавно, что ты спрашиваешь, впрягаться ли за меня, и не спрашиваешь, стоит ли впрягаться за девушку.
Ищу на лице Тиграна следы… сам не знаю чего.
Как меня выбесили мурлыкающие интонации Моники, ее намеки…
Я в Тигране уверен, в ее чувствах к Марии, супруге. Уверен… был.
Рыжая — та еще… ведьма. Хитрая бестия. Извернуться умеет. Мозг наколупать так, что сам не свой становишься.
— Уже впрягся? — бросаю наугад.
— Даже если так, то что?
Напрягаю кулаки со всех сил под столом, растягиваю их в стороны.
Одну за другой.
Одну за другой.
Может быть, ложные…
А, может быть, настоящие?
Я говорил о ясности.
Фальшь.
Ясность была лишь в моменты, когда не сталкивался с новыми новостями о Монике.
Тигран еще не ответил, но я уже нутром чувствую, что за Монику он вписался.
А причина? Причина какая?
— Не тупи, Осло. Не будь пиздюком членоголовым! — шипит Тигран. — На твоей невыносимо пресной роже сейчас ясно написано, о чем думаешь. Какие связи с Моникой, дурень? У меня есть Малая! — дергает губами и откидывается на стуле, смотря с возмущением. — Ревнуешь, так имей смелость признать, что ревнуешь, а не тупо подозревай всех.
С трудом веду головой из стороны в сторону.
Бульон мыслей из ревности — наваристый и кипящий, так просто из головы не выплеснуть.
Я пытался. Я только тогда буду уверен в верности этой маленькой рыжей гадины, если сам ее зашью. Зашью и буду проверять — целка ли? И драть всюду тоже буду. И…
Не знаю, что потом. Меня все бесит, и, чем больше я думаю, тем сильнее кроет. Под контроль ее надо. Под ежеминутный, блять. Чтобы знать, где она, что она и с кем. Отслеживающих устройств напихать всюду. Чипировать! Как непоседливую собачонку.
В моей голове творится лютый пиздец.
И слова Тиграна лишь чуть-чуть сбивают градус.
— Тогда какой тебе резон?
— Девочка умненькая, — ухмыляется Тигран. — Знает толк. Идеи у нее интересные. Я бы даже сказал, полезные… Кое в чем смогла подсказать. С большой выгодой для меня.
Новые дровишки в костер моего возмущения.
Тигран Монику нахваливает. А я даже не сомневался, что эта дрянь — умная. Не сомневался никогда, но считал, что ее самоуверенность и пылкость в силу возраста все испортят. Но, когда она королевской поступью вошла в камеру для свиданий, понял, что ошибся.
Просчитался.
Недооценил.
Я, может быть, и даже на треть не понял, насколько она может быть коварна. Королевская, рыжая, гадюка!
— Только не говори, что ты ее в свои делишки втянул.
— Говорю же, случайно вышло. Алмазу нужна огранка. Больше знаний и опыта. Самородок, что надо. Я, что, похож на идиота, который ценными кадрами разбрасывается? Тобой, например, до сих пор дорожу, хоть ты мне много хлопот доставляешь. Люди — это одни из самых рисковых инвестиций. Но тем не менее, одни из самых ценных, — назидательно произносит
ниже арт на тему алмаза, которому нужна огранка :)
Заебись.
Он взял шефство над Моникой. Разумеется, не без дальнейшей выгоды для себя.
Именно это меня и бесит.
— Ты хоть понимаешь… Понимаешь, что втягиваешь девчонку сопливую в слишком большие игры. Опасность. Риск.
— Большие возможности, — парирует. — Говорю же, инвестиции, дружище.
— Инвестор, блять.
— Я обеспечил ей достойную охрану, не переживай. Достойную, понял? — смотрит с намеком.
— Это что сейчас было?
— Что? Когда? — усмехается в открытую. — Ааа… Ты про это. Просто предупредил. На всякий случай. Мало ли. Вдруг у тебя от ревности не только член сломался и мозг потек, но еще и крыша настолько съехала, что ты на девчонке отыграться захочешь.
В горле сохнет.
А я ведь хотел. Планировал. Орал тут…. мол, пиздой отработаешь.
Плюс эта драка с охранниками. Я видел, насколько Монике было страшно, пока ее не вывели.
Она видела только самое начало, и ей было дико страшно.
Видел и… питался этим страхом, скармливал его своим тварям.
Нет, я бы не стал. По-настоящему насильно трахать бы не стал! Или… стал бы?
Сам не знаю.
Ситуация перевернулась, встала ни тем боком, ни другим, на острую грань встала. До сих пор неизвестную.
Тогда, в моем доме, все казалось игрой. И ее сопротивление было чуточку ненастоящим, и мои игры в наказание. Мы играли друг в друга и вышло неплохо. Хорошо вышло. Не было там насилия. Ни грамм не было, а после недавнего… Я так орал. Так с бешенством представлял, как буду трахать ее до визгов, до умоляющего плача. Было вкусно пускать саму себе кровь.
Накладываю сверху изображение ее панического страха здесь же, в этой камере для свиданий.
Теперь вкус протухший.
Нет, не смог бы. Не смог.
Вреда причинить не смог бы.
Не смогу.
Но я до сих пор со злостью думаю о ребенке, неизвестно от кого! Нагуляла, как пить дать. На-гу-ля-ла…
И я не знаю, что с этим делать.
Впервые не знаю.
Я же стерилизован. Что за сказочки?
— У Моники будет сын. Хвасталась, — добавляет масла в огонь Тигран.
— Надеюсь, отца она уже поздравила.
— Сказала, что она — дева Мария и родит миру нового Иисуса.
Поневоле ухмыляюсь. Это ты еще не слышал, как Моника грызлась за свой кусок на кладбище! Полностью в ее духе. Настолько в ее… сука, духе, что меня возбуждает.
Так-то я намеревался разговор быстро закончить и уйти, но теперь из-за стола подниматься стремно — штаны раздуло до космических размеров. Это, определенно, хороший знак после того, как мочился кровью и думал, что отколотили дубинками все.