Мозаика Парсифаля
Шрифт:
Все шло по плану. Некто на мосту получил инструкцию вызвать новобранца до того, как начнется его вахта, чтобы он занял свой пост еще до смены караула. Очевидно, в этом возникла необходимость, и весь этот спектакль с пивом должен был рассеять всякие подозрения. В общем, все говорило о четко разработанном плане.
Они знали. Команда из Рима знала, что Дженна Каррас приближается к мосту. С того момента, как моторный катер был встречен в Арма-ди-Таггиа, за ней ведется слежка. Машину, на которой Дженна следовала по Лигурийским Альпам, засекли в тот самый момент, как она двинулась в направлении Коль-де-Мулине. Все логично. Самое лучшее для пересечения границы время – перед сменой караула. Солдаты маются от скуки, им все осточертело, они с нетерпением ждут смены, и внимание их рассеянно.
Дверь
Хейвелок теперь все понял. Капкан сооружался с ювелирной точностью и через несколько минут будет поставлен в намеченном месте. Два снайпера возьмут на себя того, кто попытается приблизиться к машине Дженны Каррас, – мгновенно, без всякого предупреждения, на него обрушится град пуль, а автомобиль, который умчится с места происшествия, взорвется на улочках Коль-де-Мулине или на пути к не обозначенному на картах аэродрому. Специалисты-взрывники об этом позаботятся.
Из всего происходящего можно было сделать вывод, что операция развивается по хорошо продуманному плану: во-первых, машина, направляющаяся к мосту, взята под наблюдение. Во-вторых, отряд из Рима находится достаточно близко, чтобы видеть каждого, кто предъявляет часовым на мосту документы. Держа палец на спусковом крючке, убийцы станут следить за каждым мужчиной, попавшим в их поле зрения. Их преимущество в численном превосходстве. Преимущество же Хейвелока в том, что он знает своего противника, а это весьма серьезно.
Хорошо одетый американец и его наемник (второй ствол) разошлись в разные стороны, достигнув дороги. Агент-наблюдатель повернул направо, чтобы дистанцироваться от места казни, убийца – налево к мосту. Два маленьких грузовика с дребезжанием катились со стороны Монези. На одном была зажжена только одна фара, на втором напрочь отсутствовало ветровое стекло. Ни американец, ни его подручные не обратили на грузовики ни малейшего внимания. Они знали, на какой машине едет Дженна.
«Зная стратегию врага, можно разработать контрстратегию», – много лет назад говорил отец Майкла, высокий интеллигентный человек в группе партизан. И Хейвелок сейчас вспомнил об этом. Отец учил этих людей, успокаивал и направлял их ярость в нужное русло. Они не забыли Лидице, и единственной их целью было убивать немцев. Майкл вспоминал эту сцену, пока отползал к подъездной дороге, поспешно продираясь сквозь лесные заросли.
Впервые он увидел мост с расстояния примерно в триста ярдов, с развилки дороги, ведущей к деревенской таверне, с того места, которое он миновал по пути сюда, нырнув в лес. Как он смог заметить, мост был узким и коротким. К счастью для водителей, потому что их машины наверняка царапали крыльями одна другую, оказавшись одновременно на настиле. Поперек моста, посередине металлического пролета, покоящегося на двух быках, светились две дугообразные гирлянды ничем не прикрытых электрических ламп, часть которых перегорела. Сам же пропускной пункт состоял из двух стоявших на противоположных сторонах моста сооружений, служивших помещением для часовых. У этих сторожек, изнутри освещенных укрепленными на потолке плафонами, были широкие и высокие окна. Между двумя будками находился окрашенный ярко-оранжевой люминесцентной краской шлагбаум, приводимый в действие вручную. Справа от шлагбаума располагалась невысокая калитка для пропуска пешеходов.
По обеим
Четвертый человек только что миновал пешеходную калитку и медленно брел по легкому наклону к центру моста. Он явно не намеревался переходить на сопредельную сторону, не собирался приветствовать французских пограничников обычной лигурийской шуткой о том, что воздух в прекрасной Франции значительно чище, а женщины, хвала господу, гораздо изящнее. Нет, подумал Майкл, этот крестьянин, спустившийся с гор в своих обвислых портках и огромном пиджаке, останется посередине моста, подальше от света ламп. Если будет достаточно темно, он проверит свое оружие, скорее всего складной скорострельный пистолет-пулемет с коротким металлическим прикладом. Оружие, которое легко можно скрыть под его нелепым одеянием. Он снимет автомат с предохранителя и будет готов мчаться к сторожкам, когда наступит момент казни. Этот парень, которого Хейвелок видел за центральным столом в баре, должен был оказать огневую поддержку белобрысому убийце. Он не задумываясь уничтожит итальянского пограничника, если тот попытается помешать выстрелить в человека, возникшего из тьмы для того, чтобы подойти к женщине, пересекающей границу.
Ловушка была простой, но весьма эффективной и хорошо укомплектованной охотниками. Убийцы использовали в своих целях обычную процедуру, принятую на контрольно-пропускных пунктах. Жертва оказывалась заблокированной с двух сторон. Двое – один с оружием, второй со взрывчаткой – ждали у входа в капкан, третий в середине и четвертый у внешней части. Хорошо придумано. Очень профессионально.
Глава 12
В кустах, расположенных по диагонали от дороги, можно было разглядеть слабый огонек прикрытой ладонью сигареты. Никуда не годный стиль работы. Агент-наблюдатель чересчур потакал своим слабостям: не отказался ни от дорогого хронометра, ни от сигареты в подготовительной фазе убийства. Его следует сместить. И он будет смещен.
Хейвелок примерно измерил угол, под которым была видна сигарета, прикинул, каково расстояние огонька от земли. Человек либо опустился на корточки, либо сидел на невысоком пне. Густая листва мешала агенту-наблюдателю отчетливо видеть дорогу, что означало одно: он не ждал скорого появления машины с Дженной Каррас. Все его действия, слишком раскованные, говорили об этом. Сержант сказал, что солдаты успеют заполнить мочевой пузырь – у них еще целый час времени. Двадцать минут уже прошло, оставалось еще сорок. Нет, пожалуй, меньше. Рассчитывать на последние десять минут до смены караула очень рискованно. Смена караула требует обмена информацией, хотя бы для проформы; значит, у Майкла остается совсем мало времени. Прежде всего, необходимо узнать как можно больше от представителя Рима.
Майкл все отходил и отходил в глубь леса, пока густая листва не скрыла от него отблески огней на мосту. Он перебежал дорогу и, нырнув в кусты, повернул налево, стараясь ступать как можно осторожнее, чтобы хрустнувшая ветка не выдала его присутствия. Сейчас это самое главное. На краткий миг Хейвелок вновь представил себя в страшном лесу под Прагой. В ушах отдавалось эхо пулеметов Лидице, перед глазами маячили кричащие от ужаса, корчащиеся под пулями люди. Но он заставил себя вернуться в настоящее, вспомнить, кто он и где находится. Теперь он как подраненная горная кошка, самое святое, что было у него, осквернили лжецы, которые ничуть не лучше тех с пулеметами в Лидице… или тех, кто командовал в ГУЛАГе. Лес его родная стихия, его верный друг еще с тех пор, когда он, совсем юный, нуждался в его защите. Этого друга Майкл понимал как никто другой.