Мозг отправьте по адресу...
Шрифт:
Когда кто-либо ему оказывал хотя бы мелкую услугу, выражал этому человеку «тысячу благодарностей».
Многое в его поведении вытекает из условий воспитания в детстве.
В сфере своих отношений с издателями вел себя очень естественно и просто, в противоположность характеру отношений с людьми, с которыми он сталкивался в быту. Первая сфера была ему адекватна, вторая неадекватна, и этим объяснялись его странности и чудачества в быту.
Его поведение определялось тем, подходит ли он как художник или нет.
Он был чрезвычайно монистичным человеком. Такой, какой он есть, он разговаривал с людьми самых разнообразных обязанностей и кругов,
С одними людьми мог быстро, даже сразу перейти на большую откровенность в отношении своих воззрений на литературу, искусство и т. д., но только в том случае, если чувствовал встречную направленность со стороны собеседника (что улавливал очень быстро). Иногда же замыкался в себе, очень трудно было его расшевелить. Это бывало в том случае, когда чувствовал, что данный человек его понимает не так, как должно, или имеет к нему личную вражду. Когда его выводили из себя, мог в глаза «сыпать», что думал о том или другом человеке.
Спорил всегда по существу и всем своим существом, углубляясь в предмет. Зерно, брошенное собеседником в споре, вырастало у Белого в целое растение, и на следующий день он развивал перед своим собеседником целую теорию.
Неуспокоенность ни на чем, ничто не казалось ему совершенным. Необычайная пытливость мысли, постоянное слушание себя и собрание всего мира в себя объединяло в нем одновременно большого философа и писателя. Сочетание двух начал, художника и ученого, породило его своеобразный стиль. Идеалом для него был Ломоносов. Был более ученым из всех писателей и художником более сильным из всех своих современников. Сочетание художника и ученого создали из него фигуру как будто формалиста. На самом деле это не так. Если художник идет путем синтеза, то ученый – путем анализа. Сочетать эти различные методы необычайно трудно.
Белый во всей своей художественной деятельности пытался сочетать оба эти метода. Эта попытка создала его стиль, который считается очень непонятным и сейчас, но который в дальнейшей разработке может привести к очень простому и доступному пониманию его для всех людей. Б. Пильняк, Ю. Олеша во многом идут от Белого, некоторые элементы его творчества отразились на Ф. Гладкове, также на творчестве Б. Пастернака.
Был чрезвычайно противоречивым человеком вообще и в отношении творчества в частности. Самокритика была развита в высшей степени в отношении своей художественной деятельности. Сознавал в то же время значимость делаемой им работы.
Был способен к крайне напряженной деятельности.
Если бы не преждевременная болезнь, то, может быть, под конец заблестел бы как очень простая и понятная литературная фигура.
Не был по существу формалистом, так как в его творчестве всегда был очень большой внутренний смысл.
В образе профессора Коробкина в «Масках» предстают все особенности самого автора – Андрея Белого. Вполне его образ раскрывается через его художественные произведения.
Как человек был интереснее, чем как писатель. Потенциально в нем было заложено гораздо больше, чем он дал.
В нем часто взгляд художника предопределял развитие науки. Это сказывается в его схемах, это выражено в одном месте в суждениях его героя проф. Коробкина; в этих суждениях предваряются новые открытия в математике. Через два года в математике было открыто то, что Белый вложил в высказывания проф. Коробкина. Какой-то математик написал в одной из провинциальных газет статью (между прочим, Белый, когда писал, то при этом сам работал над этим математическим вопросом). Когда Белый узнал об этой статье, то с большой восторженностью говорил, что высказал как художник то, что впоследствии открыли ученые.
Ряд его формул и схем носит пока как бы неоправданный характер, но возможно, что наука их в дальнейшем примет. Его работы по ритму являются сейчас полемическими, хотя частности из его работы в этой области приемлются литературоведами.
В Андрее Белом были несомненно задатки, элементы гениальности.
Как передают по слухам, разрыв с Асей Тургеневой произошел по той причине, что Б.Н. сознательно воздерживался от полового общения с целью сублимации энергии в творческую деятельность. [501]
501
В "Материале к биографии (интимном)… " Белый высказывал прямо противоположную точку зрения (Минувшее. Вып. 6. С. 380 и др.).
Эдуард Багрицкий
Предварительные заметки
16 февраля 1934 года умер Эдуард Багрицкий. Вскоре появились мемуары друзей, были напечатаны некоторые материалы из архива, подготовлено научное издание стихов. Критики с пристрастием разобрались, насколько его жизнь и творчество соответствуют канонам советской идеологии. Потом пришло время литературоведческих статей, монографий, диссертаций. Багрицкий занял почетное место в истории отечественной словесности, вошел в учебники и программы, его тщательно изучали, о нем много писали.
Легенда о Багрицком стала складываться еще при его жизни. После смерти легенда упрочилась: нищая, но веселая, безбытная и бесшабашная одесская юность, партизанское прошлое… Создавался образ поэта-мечтателя, задыхавшегося в гнетущем мире мещанства, рвущегося к природе и к свободе и нашедшего себя и свой голос в стихии революционных преобразований. Поэт Николай Дементьев дал Багрицкому такую характеристику: «романтики старой мечтатель и бард». [502] Его называли то Франсуа Вийоном из Одессы, то Денисом Давыдовым гражданской войны… Было и много других определений, не менее ярких и красивых. Но за частоколом поэтических сравнений и штампов переставала просвечивать личность Багрицкого, сложная, противоречивая, но единственная и неповторимая. Не случайно уже в 1935 году против легенды о Багрицком ополчился Н.И. Харджиев, известный знаток культуры 20–30– х годов, тесно общавшийся с семьей поэта еще со времени жизни в Одессе и разбиравший его архив после смерти. «Живой Эдуард был чрезвычайно мало похож на канонизированное ими чучело, – говорится в письме Харджиева Н.В. Новицкой. – Он был ленив, лжив и притом самый неверный друг в мире. <…> Это был самый неисправимый эклектик, но его юмор и неистовая любовь к стихам заставляли ему прощать многое». [503]
502
ДЕМЕНТЬЕВ Н. Ответ Эдуарду (1927).
503
Сообщено А.Е. Парнисом.
В материалах, собранных Г.И. Поляковым, образ Багрицкого предстает именно в неканонизированном варианте. Он создан прежде всего на основе устных рассказов – «бесед» с родственниками, друзьями и знакомыми поэта. Их имена закодированы. Однако среди страниц текста, к счастью, оказался написанный от руки листочек, своеобразный «ключ-дешифратор», позволяющий определить круг опрошенных лиц. Чтобы не нарушать жанровое своеобразие исследования, мы не стали вносить фамилии в текст, оставив буквенные обозначения «персонажей».