Можайский — 7: Завершение
Шрифт:
— Но зачем? — еще больше удивился Владимир Львович. — Какая в этом нужда Семёну и… и… этому вашему Талобелову?
Гесс пожал плечами:
— Догадываюсь, но точно пока ничего сказать не могу… вот что, Владимир Львович! Давайте-ка уйдем отсюда! Я вовсе не хочу оказаться в участке или как тут у них называются отделения. А еще — мне нужно срочно связаться с князем… Нет, — добавил Гесс, глядя на то, как Владимир Львович быстро засобирался, — ну кто бы мог подумать, что всё так повернется?
39.
Гесс
— Держу пари, — усмехнулся Гесс, — это за мной!
— Не буду спорить! — согласился Владимир Львович. — Смотрите!
Агент и карабинеры вошли в аркаду, карабинеры встали около двери Флориана, агент направился внутрь. Через минуту он выскочил обратно и принялся с растерянным видом озираться. Один из карабинеров задал какой-то вопрос — с расстояния не было слышно, какой именно — и тогда агент начал что-то говорить, бешено жестикулируя. Карабинеры — один вправо, другой влево — побежали. Сам агент остался у входа во Флориан, как будто больше ему нечем было заняться. Однако лицо его, несмотря на то, что тело проявило такую нерадивость, оставалось отчасти растерянным, отчасти взволнованным: агент явно терзался в душе осознанием не только проваленного задания, но и того, что не носится теперь вместе с карабинерами в поисках беглецов.
— Вы хорошо знаете город? — спросил Гесс очевидную глупость.
Владимир Львович нахмурился:
— И двух шагов без поводыря не сделаю! Вы же видели…
— Да, верно, — вздохнул Гесс и потянул Владимира Львовича дальше в проулок.
Карабинер стремительно приближался. Даже не выглядывая из проулка, можно было по топоту понять, что еще секунда-другая, и взгляд карабинера обшарит проход. Укрыться в нем было решительно негде, но дальше — метров через двадцать — виднелся горбатый мост: настолько изогнутый, что с одной стороны крохотной набережной не было видно другую сторону. Что побудило старинного мастера выстроить такую нелепицу, было загадкой, но для Гесса и Владимира Львовича она пришлась весьма кстати.
— Бежим!
Двадцать метров они преодолели словно на крыльях. Даже генерал, несмотря на давно не тренированное тело и выражавший протесты желудок, парил, казалось, над древней мостовой, вознесся по выщербленным ступеням и слетел по таким же, но уже с другой стороны моста, ступеням в спасительное укрытие.
— Не понимаю, зачем я это делаю! — пробурчал, оказавшись в безопасности, генерал. — За мной-то никто не охотится!
— Во-первых, — немедленно ответил Гесс, — ваше утверждение спорно. А во-вторых, вы мне нужны.
— Для чего?
— Вы должны помочь мне связаться с князем. Дело не терпит никаких отлагательств. Сейчас я напишу записку,
Гесс дернул головой, скривился, даже притопнул ногой.
— В чем дело?
— Да как его бишь!
— Вы забыли название?
Гесс утвердительно и яростно кивнул:
— Черт меня дернул порвать бумагу! Ма… мо…
— Мантони?
Гесс так и подпрыгнул:
— Точно! А вы откуда знаете?
Владимир Львович пояснил:
— Просто предположил. Палаццо Мантони — известная достопримечательность местного масштаба. В путеводителе прочитал… нужно было, — добавил Владимир Львович с некоторым смущением, — что-то читать в дороге!
— Лучше бы и я хоть что-то прочитал… — пробормотал Гесс, но объяснение его удовлетворило. — Найдете этот дворец?
Владимир Львович пожал плечами:
— Спрошу. Насколько я понимаю, в одиночку мне бояться нечего. Это лишь в вашем обществе, — Владимир Львович по-доброму улыбнулся, чтобы сгладить немного грубоватую шутку, — я рискую тем, что первый же встречный может схватить меня за шиворот и поволочь на съезжую!
— Да, пожалуй…
Гесс вынул из внутреннего кармана памятную книжку и быстро набросал текст адресованной Можайскому записки:
Юрий Михайлович!
Вот человек, обратить внимание на которого Вы мне посоветовали: он лично расскажет Вам о произошедших после Вашего ухода из Флориана событиях, а заодно и ту историю, которую он рассказал мне. История весьма любопытная и на многое, как мне кажется, проливающая свет.
Выслушайте его и примите решение.
Вы узнаете, что некоторые из наших предположений — в частности, на предмет отеля Сан-Галло — оказались ошибочными. Вы узнаете, что всё — прямо d'e j`a vu, ей Богу! — пошло наперекосяк.
Я буду ждать в моей гостинице — Вы знаете, где это. Полагаю, местным церберам еще нескоро удастся меня обнаружить, принимая во внимание их нерасторопность и не слишком большое желание думать головой. И всё же, прошу Вас: поспешите. В любом случае, время нас поджимает и от этого никуда не деться!
Если до ночи (в крайности — до утра) я не получу ответ, буду считать, что дело совсем плохо и начну поступать по собственному разумению. Боюсь только, этого окажется недостаточным для выполнения нашей с Вами миссии.
Гесс.
Вырвав листок из книжки и сложив его пополам, Вадим Арнольдович вручил его Владимиру Львовичу, а далее дал генералу краткую напутственную инструкцию:
— Скорее всего, Владимир Львович, вы правы, думая, что вам — вне моего общества — опасаться нечего. Тем не менее, настоятельно прошу вас проявить осторожность и действовать не столько сообразно обстоятельствам, сколько предвосхищая их. Вы — человек военный, и вам как никому другому лучше знать: предупрежден, значит — вооружен. Постарайтесь проникнуть во дворец… да как его, черт бы его побрал!