Мрачные ноты
Шрифт:
Но, что бы ни выбрала Айвори, она справится с этим даже с закрытыми глазами.
Склонившись над клавишами, она скользит пальцами и начинает раскачиваться в такт медленно развивающейся прелюдии. Я не сразу узнаю эту вещь. Это точно не классика и не что-то баррочное... А затем у меня перехватывает дыхание. Это песня популярной ирландской группы.
Я напрягаюсь, буквально вжимаясь в кресло. Какого черта она творит?
Пространство наполняют ноты, преисполненные отчаяния. Композиция группы Kodaline «All I Want» (с анг. Все, что я хочу). Потоки печали сменяются
Это о расставании.
Мое сердце замирает, и я отказываюсь верить в происходящее, пока ноты продолжают содрогать воздух. Что за игру она затеяла? Это послание для меня?
Взгляни на меня, Айвори.
Мне удается на мгновение уловить на себе ее взгляд, но этого мало, чтобы прочитать, что в нем кроется. Я жажду, чтобы она вновь посмотрела на меня, дала мне хоть что-нибудь, что могло бы разогнать туман неясности, все больше поглощающий меня.
Я пообещал ей, что буду всячески поддерживать ее стремления. Я привел ее сюда, не сомневаясь, что она возьмет эту высоту. Я готов окончательно перебраться в Нью-Йорк. Так что, мать вашу, она пытается донести до меня? Неужели ради этого она готова даже сорвать прослушивание, о котором так грезила?
Члены комиссии начинают ерзать на своих местах. В любую секунду они могут оборвать этот спектакль.
Все стремится к провалу. Я не шучу. В том, как она исполняет эту композицию, невероятная глубина и страсть. Айвори безупречна в этом. Но данное произведение не демонстрирует, насколько она подкована технически. Это безусловно не то, что требуется для того, чтобы удовлетворить комиссию.
Гейл вскидывает руку в воздух, прося Айвори остановиться:
— Мисс Уэстбрук. — В ее тоне слышится явное раздражение.
Айвори прерывает игру и выжидающе смотрит на женщину.
Вздохнув, Гейл разводит руками, указывая на здешние стены.
— Это Леопольд. Не то место, где играют популярную музыку.
Не особо привлекая внимание, Айвори быстротечно смотрит в мою сторону. В это мгновение я вижу, что глаза женщины, которую я люблю, сияют решимостью. Наш зрительный контакт длится всего долю секунды, но мне достаточно этого, чтобы понять, Айвори по-прежнему моя, и между нами все без изменений.
Моя девочка уверена в том, что она делает. И демонстрирует это мне. На прослушивании своей мечты. Через ту песню, которая является отражением ее души.
Сохраняя самообладание, я, как ни в чем не бывало, складываю руки на коленях. Но внутри меня все трепещет от осознания сути происходящего. Это было не прощание со мной. Айвори прощается с Леопольдом. Единственное, я не понимаю, почему? Что столь резко изменило ее?
Гейл выпрямляется на своем кресле.
— Почему вы хотите обучаться в нашей академии?
— Чтобы учиться у лучших из лучших, — с уверенностью заявляет Айвори.
— Хорошо. — Гейл поправляет очки. — Что для вас главное в учителе?
Айвори улыбается. Она выглядит явно воодушевленной вопросом.
—
Несмотря на то, что Айвори отвечает на вопрос, поставленный Гейл, я знаю, что она говорила обо мне. Она нашла все перечисленные качества во мне. Я ее идеальный учитель.
Гейл собирается с мыслями.
— Леопольд — это классическая школа, и наше обучение в первую очередь сосредоточено на традиционном подходе...
Айвори вновь кладет руки на клавиши и начинает играть самый сложный фрагмент из «Исламея» Балакирева.
Если я правильно понял, и Айвори не планирует обучаться в Леопольде, то, в чем логика ее действий? Но каким бы ни был ответ на этот вопрос, то, что она выдает в плане исполнения — это идеально. Здесь нет никаких технических оплошностей. Каждый звук, извлекаемый ей, безупречен.
Все без исключения члены комиссии сидят с открытыми ртами. Они явно впечатлены. Черт, иначе и быть не может. Готов биться об заклад, что им еще никогда не доводилось слышать это произведение в рамках прослушивания, не говоря уж о том, чтобы оно было исполнено без единого намека на неточность.
Айвори резко обрывает мелодию и поворачивается к членам комиссии, самоуверенно вскинув бровь. Меня просто переполняет гордость за мою девочку.
Гейл в задумчивости прижимает палец к губам, а затем приглаживает волосы.
— Что ж, мисс Уэстбрук. Вам удалось нас заинтересовать.
Улыбнувшись из вежливости, Айвори поднимается, поправляя свое черное платье, и делает шаг навстречу комиссии.
— Всю свою жизнь я твердила, что мечтаю попасть в Леопольд. Наверное, этим грезит большая часть начинающих музыкантов, не так ли? Но я поняла, что хочу другого. За пределами этих стен есть тоже немало прекрасных учителей. И мне доступно совершенствовать свое мастерство где угодно и сколько угодно. На Нью-Йорке свет клином не сошелся.
Мое сердце колотится так громко, что я задаюсь вопросом, не слышат ли они этого. Поднявшись со своего места, я подхожу к Айвори и встаю рядом с ней, всем видом демонстрируя свое уважение к ее решению.
Гейл встает с кресла. Выражение ее лица свидетельствует о том, что она полна решимости переубедить Айвори.
— Нам нужно посовещаться. — Оба мужчины кивают в знак согласия. — Но, скажу сразу, для нас было бы честью, если бы вы остались у нас.
— Спасибо, но я уже приняла решение.
Женщина протягивает ей визитку.
— Это открытое предложение. Если вам не удастся найти то, что вы ищите за пределами этих стен, то даже через несколько лет у нас обязательно найдется место для вас.
Мы выходим из класса, и Айвори молча идет по коридорам, не считая нужным дать мне хоть какие-то объяснения.
Как только мы оказываемся на улице, я отказываюсь держать язык за зубами.
— Скажи мне, что происходит? С чего вдруг ты передумала?
Она обнимает себя руками, заметно дрожа от холода.