Мрачные ноты

Годвин Пэм

— Нет. — Фыркнула Беверли. — Все мои вопросы остались без ответа.

В неуставных отношениях между учеником и учителем, ученик — жертва, соответственно, не может подвергаться никакому наказанию ни со стороны учебного заведения, ни со стороны правоохранительных органов. Все, что нужно было сделать Айвори, — это сдать меня, и она тут же была бы оправдана.

Вместо этого она позволила Беверли думать, что на видео запечатлено ее сексуальное взаимодействие с кем-то из учеников школы, прекрасно давая себе отчет,

что итогом станет ее исключение. Отучившись четыре года в ЛеМойне, она вот так просто отказалась от диплома. Ее родной отец пожертвовал всем, чтобы дать ей возможность получить его.

И она предала его.

Чтобы защитить меня.

Я все исправлено прямо сейчас.

— На видео я, — заявляю я, тыча пальцем в экран.

Беверли выглядит слегка опешившей от неожиданности.

— Мистер Марсо...

— Вы что, разве не поняли это по внушительно размеру члена? — огрызаюсь я. — Я могу вывалить доказательства прямо вам на стол, если хотите.

Беверли корчит гримасу, демонстрируя отвращение к моему предложению, но в ее лице нет ни намека на то, что она шокирована моим заявлением.

— Не знаю, что вы задумали, но я ни на минуту не поверю, что вы готовы вот так разрушить свою карьеру, а также отправиться в тюрьму из-за этой... — Она вздрагивает, когда ловит на себе мой разъяренный взгляд. — Этой девочки.

Ради Айвори я готов даже гнить на дне луизианского болота.

Я извлекаю мобильник из кармана и поспешно набираю ее.

Беверли тянется ко мне через стол.

— Что вы делаете?

— Эмерик.

Как только я слышу зареванный голос моей девочки, все внутри меня сжимается в тугой комок.

— Где ты находишься? — спрашиваю я, крепче прижимая телефон к уху.

— Сижу на парковке, — она срывается на слезы. — Боже, Эмерик, я так хотела тебе позвонить, но боялась, что ты будешь в это время у декана...

— Я и есть у нее. — Я улыбаюсь, видя, насколько Беверли напрягает эта ситуация. — Возвращайся сюда.

— Но меня...

— Никто тебя не исключал. Иди прямиков в кабинет декана.

Я кладу трубку.

Беверли резко подается вперед, ее руки, лежащие на столе, сжаты в кулаки, а глаза прищурены и буквально извергают молнии.

— Я собираюсь сдать вас властям.

Вот только почему-то она не сделала этого раньше.

Потому что ей все это время было нужно, чтобы я посодействовал поступлению Прескотта. Ну и к тому же, отношения между учителем и ученицей — не лучшая реклама для ее учебного заведения.

— Давайте начистоту, Беверли. — Я кидаю мобильник на стол и барабаню пальцами по столешнице. — Понятное дело, что это видео уже давно в вашем арсенале. И дураку ясно, что вы решили использовать его, чтобы избавиться от Айвори. Скажите мне, почему вы сделали это именно сегодня.

Она выпрямляется и глубоко вдыхает.

— Вчера

вечером я получила тревожный звонок. — Гневный румянец вспыхивает на ее щеках. — Ты возил ее в Леопольд для прослушивания.

Мои предположения о том, что она может вести двойную игру тоже нашли подтверждение.

— И кто же вам звонил?

— Мой информатор. Весь Леопольд в диком восторге от молодого дарования из ЛеМойна, вот только почему-то нигде не фигурирует имени Прескотта.

Я снова рискую облачить свои предположения в слова.

— Именно Прескотт установил камеру и передал ее вам несколько месяцев назад. Вы же не пустили запись в ход, так как боялись скандала. Теперь же вы идете ва-банк, осознав, что у меня нет ни малейшего намерения пропихивать вашего никчемного сына.

Во-первых, он не достоин того, чтобы быть студентом Леопольда. Во-вторых, после прослушиваний Айвори я привлек к себе внимание. Преподаватели Леопольда по любому бы задались вопросом, почему Прескотт не проходил этап прослушиваний, как Айвори. Обязательно нашелся бы тот, кто начал копать, и в итоге все дорожки вывели бы сюда. Дело было обречено.

Беверли вызвала меня к себе, чтобы самолично сообщить мне новость об отчислении Айвори. Она хотела продемонстрировать свое превосходство и посмеяться мне в лицо. У нее не было сомнений, что я позволю Айвори взять вину на себя, защищая свою шкуру, а вдобавок буду вынужден пропихнуть ее сына в Леопольд, чтобы сохранить работу.

Теперь, поняв, что облажалась, она хватается за последнюю соломинку, угрожая мне тем, что сдаст меня властям. Во только и тут просчет, на видео невозможно меня идентифицировать.

У нее нет на меня абсолютно ничего.

Я придвигаю ее планшет к себе и запускаю браузер.

— Айвори окончит школу, как полагается, безо всяких палок в колеса с вашей стороны.

— Нет! — Глаза Беверли чуть ли не выпадают из орбит, когда она смотрит на меня с крайней степенью протеста. — Я хочу, чтобы ноги ее не было в моем заведении.

Выйдя в облачное хранилище, я получаю доступ к записи, которую приберег на случай, если Беверли решит показать себя, как редкая сука.

Она же хочет вышвырнуть Айвори из школы? Чем не сука.

Я нажимаю воспроизведение и переворачиваю планшет экраном к Беверли, ухмыляясь тому, как быстро мы поменялись ролями.

Она выхватывает гаджет у меня из рук. Чем дольше она смотрит на монитор, тем сильнее пальцы вдавливаются в корпус планшета.

Раздается тихий стук в дверь.

Я не отвлекаю Беверли от просмотра видео, на котором ее муженек долбит в задницу Деб. Открыв дверь, встречаюсь с карими глазами, которые опухли от слез.

Айвори бесшумно заходит в кабинет. Я запираю за ней дверь, затем беру ее за руку и веду к одному из стульев перед столом Беверли.