Мрачные ноты

Годвин Пэм

Что он затеял?

Беспрестанно улыбаясь, принимаю душ, навожу порядок на голове, а затем надеваю простенькое черное платье в стиле рокабилли с серо-розовым принтом. Лиф без бретелек отлично подчеркивает мое декольте. Кокетливый бант-бабочка красуется на талии, а подол доходит до колен. Я комбинирую его с удобными красными туфлями на шпильках комфортной для меня длины. Конечно, балетки были бы еще практичнее, но я хочу выглядеть сногсшибательно для своего мужчины, что бы он там не планировал.

Чем ближе я к назначенному месту, тем шире становится моя улыбка.

Она стала неотъемлемой частью моей жизни, как и одежда, которую подбирает для меня Эмерик, как боль, которую он доставляет мне, как удовольствие и как музыка, которая резонирует в моем сердце благодаря ему.

Точно следуя маршруту, который диктует мне телефон, я оказываюсь у популярного места для завтраков во Французском квартале. Теплый ветерок целует мое лицо, когда я шагаю по мощенному тротуару, окруженная выдающейся архитектурой Нового Орлеана.

Солнечный свет играет, отражаясь от шпилей, фронтонов и мансардных крыш. Нетерпеливые и суетливые туристы уже толпятся вокруг продавцов, которые лишь только открывают свои уличные лавочки, расположенные под цветущими деревьями на Джексон-сквер. Сегодня просто потрясающее южное утро. Как я только могла даже помыслить о том, чтобы покинуть эти места?

Зайдя в ресторан, сразу же нахожу Эмерика, сидящего за столиком в углу и неспешно потягивающего кофе. Я встречаюсь взглядом с его голубыми глазами и таю в очередной раз.

Он пристально наблюдает за мной, пока я преодолеваю пространство заведения и явственно ощущаю его взгляд не только на себе, но и внутри себя.

Стоит мне только достигнуть нашего столика, как он тут же встает и берет меня за руку.

— Ты просто восхитительна.

Черные локоны его волос спадают небрежными прядями на аккуратно выбритые бока. Его небесно-голубая рубашка, идеально подходящая под его цвет глаз, не застегнута и одета поверх белой футболки. Легкие джинсы низко посажены на его бедрах, идеально подчеркивая все его достоинства, словно каждая нить, входящая в состав ткани, была специально подогнана под его идеальные стройные ноги и приличную выпуклость между ними.

Он выглядит как человек, намеревающийся провести этот день в расслабленном состоянии, например, бесцельно прогуливаясь по пирсу. Возможно, таков и есть наш план?

— Ты тоже чертовски хорошо выглядишь. — Я одариваю его улыбкой. Вместо того чтобы приземлиться напротив него, огибаю стол и сажусь рядом, обнимая его за плечи и прикасаясь своими губами его. — Спасибо тебе за Кодалин.

— Я так понимаю, что вы быстро подружились?

— Это любовь с первого взгляда.

На протяжении всего завтрака мы ведем крайне непринужденную беседу, и Эмерик ничем не выдает своих намерений. Он так и не поведал мне, как провел последние три недели, которые я была погружена в учебу, но могу сказать, что он явно не пинал воздух все это время. А пытаться лезть в его дела — затея априори провальная, уж я-то знаю.

Несмотря на кажущееся спокойствие, я не могу не отметить предвкушающий блеск в его глазах. Мне абсолютно плевать, что мой мужчина утаивает от меня, мне просто приятно быть рядом с ним, держать его за руку

и целовать, когда мне вздумается, на полных правах его женщины. Наконец-то мы свободны.

Сразу после завтрака мы непринужденно прогуливаемся по французскому кварталу, обнимая друг друга, обмениваясь долгими взглядами и улыбками.

Ряды зданий с магазинами на первых этажах и жилыми квартирами выше поражают воображение своей кованой отделкой, рельефными колоннами и балконами, которые знамениты своей вычурностью.

Эмерик притормаживает возле одного из этих строений, извлекает из кармана связку ключей и поднимает голову. Я следую глазами за его взглядом, и у меня перехватывает дыхание.

Массивная круглая вывеска, закрепленная на металлических цепях, примостилась под козырьком. Надпись на ней, обрамленная черными завитками из кованного железа, заставляет мою челюсть отвиснуть.

ЭМЕРИК И АЙВОРИ

ДУЭЛЬНЫЙ ПИАНО-БАР

Не успевает мое дыхание вернуться ко мне, как его тут же снова выбивает, когда Эмерик буквально сносит меня с ног, подхватывая на руки и увлекая за собой внутрь заведения.

— Святые небеса! — Мое сердце бешено колотится. Руки дрожат. Я чувствую себя, словно во сне. — Как ты? Когда? Это все наше? Я не понимаю...

— Успокойся. — Эмерик ставит меня на пол и запирает за нами дверь. — Просто сделай глубокий вдох.

Моя голова ходит ходуном, когда я окидываю взглядом стены из красного дерева, зеркала в готической стилистике и пол, выложенные из плитки двух цветов: черный и цвет слоновой кости. Все это выглядит модно и современно, но в то же время стильно и изысканно, словно какой-то коктейль-бар. Должно быть, Эмерик вбухал сюда миллионы, учитывая, что в центре Французского квартала одна аренда стоит баснословных денег. У меня нет слов.

Два пианино установлены в центре, лицом друг к другу. Клавиши расположены достаточно близко, чтобы разделить одну скамью на двоих между ними. Это будут наши инструменты? Мы будем играть здесь вместе? На сцене, для публики, погружаясь в музыку.

— Боже, Эмерик, ущипни меня.

И он делает это, щипая меня за сосок, настолько сильно, что я вскрикиваю.

Сопроводив меня к роскошно оборудованному бару, он прислоняется к стойке.

— Когда только задумывался о покупке этого места, я пытался найти лазейку, но из-за этого, — он жестом указывает на полки с алкоголем, — твое имя не будет значиться в бизнес-документации до твоего совершеннолетия. — Эмерик берет мою руку и целует ее. — К тому времени ты уже будешь носить мою фамилию.

Мое сердце отплясывает чечетку.

— Ты уверен в этом?

— Можем поспорить на твою аппетитную попку. — Эмерик со звучным хлопком шлепает меня по заднице. — Ступай, осмотрись.

Мне столько нужно осознать, что я чувствую, как земля уходит из-под ног. Пиано-бар. Это так напоминает мне об отце.

Слезы радости текут по моим щекам, когда я огибаю высокие столы, мягкие кресла, обтянутые красным бархатом, и черные кожаные диваны. Люстры с лампами в виде свечей освещают пространство теплым светом. И тут я вижу пианино...