Мрачные сны Атросити
Шрифт:
— Куда ты, дурак?! — крикнул вслед Хогарт, но Марка уже было не остановить.
Марк бежал и бежал через коридоры, не замечая ни взглядов заключенных, ни боли в натертых ногах. Встреться он с охранником — и то бы не заметил, но тех и след простыл.
— Да куда же ты! — слышал он крик позади, но даже не мог понять его смысл.
Так он и мчался в открытую по пустым коридорам, переходя из отсека в отсек. Несколько тюремщиков повстречались ему только у самого выхода, и то ничего не успели сделать: Марк пронесся мимо, сбив одного с ног, ринулся к забору и, выбравшись через подземный лаз,
Марк не останавливался. Он продолжал неустанно рваться вперед, не обращая внимания на колючие ветви, раздирающие его одежду. Он слышал, как кто-то преследует его, но ему было все равно. Он не заметил, как вылетел из леса прямо на берег возле пристани. Океан и теперь штормил, но с меньшей силой. Тучи, тронутые рассветными красками, по-прежнему застилали небо, грозно закручиваясь над землей. Ветер гулял над водой.
В полном безумии Марк с лету ринулся в воду и поплыл к горизонту, где темнели очертания города. Он греб руками, выбиваясь из сил и захлебываясь в соленой воде, а город словно назло отдалялся. В глазах темнело. Марк уже не слышал суматоху и крики на берегу. Не видел, как Хогарт сразился с двумя портовыми охранниками, лишив их чувств. В это мгновение Марк сам отключился, и океан великодушно принял его в свои широкие объятия. Холод воды отступил, отступила и тьма, царящая под водой, — небытие стало всем миром. И, казалось, ничего уже не будет, кроме этого небытия. Но вдруг все стало меняться. Кто-то вырвал Марка из забвения, и в то же мгновение к жизни вернулись холод воды, твердость земли и горечь потери. Он очнулся, обнаружив, что лежит на устойчивой поверхности берега.
— Дыши! — рявкнул Хогарт и с размаху ударил его кулаком по грудной клетке.
Марк тут же закашлялся и скрючился от боли. Он чувствовал себя несчастным моллюском, выброшенным на берег. В водном пристанище было темно и неразумно. Теперь же он вновь понимал, что жизнь его катится к чертям, и холодный ветер пронзал его сквозь мокрую одежду до костей.
— Ты чего? — с трудом спросил он.
— Это ты чего! — крикнул Хогарт и, развернув его к себе, врезал по лицу. — Ты обещал слушаться, а сам побежал, сломя голову! Ты подверг всех опасности, ты это понимаешь?
— Погоди! — раздался женский голос: из леса выскочила Константа. Следом за ней ковылял Сальвий. Они подбежали, Константа в бессилии упала на колени, тяжело дыша.
— Не… бей… его, — задыхаясь, выговорила женщина. — Ему и так досталось.
— Уф, — Хогарт поднялся на ноги. — Я и не собирался. Но этот безумец вывел меня из себя! И к чему это привело? Марк, ты слышишь звуки сирен?
— Иву забрали, — тяжело прохрипел Марк, не смотря в его сторону.
Тут Хогарт, видимо, смягчился и помог ему встать.
— Ничего, — он постучал Марка по спине. — Ничего. Обойдется. Не все потеряно.
— Или те на выходе оклемались, или уже новые бегут, — доложила Константа. — Я слышу их.
— А где остальные ваши соседи? — осведомился Хогарт.
— По дороге поймали.
— Жаль их. Пойдете с нами?
— А то!
Ели холодный завтрак, хотя обычно Хогарт, судя по его же словам, всегда разводил огонь, когда в подземелья приходили новые освобожденные. Роланд и Гер успели познакомиться с Сальвием и Константой, и теперь вместе слушали рассказ Хогарта о подземной
— Марк, ты чего не сказал нам, что Ива — твоя жена? — ахнул Гер.
Эта фраза мгновенно потонула в потоке колючих мыслей. Судно снабжения поплывет теперь в город только в следующем месяце. За это время может рухнуть целый мир. А если нет, и если Ива вдруг останется жива, все следы сотрутся, и Марк никогда не найдет ее. Он сидел в стороне, закутанный в одеяло и прижавшийся к стенке. Внутри скручивалась пустота.
Почему ее не могли вернуть раньше? Зачем он только сунулся на острова? Нужно было остаться в городе. А теперь он застрял в этом проклятом изоляторе.
— Оставьте его в покое, — донесся откуда-то из внешнего мира голос Хогарта.
— Оставим-оставим, — согласился Гер. — Бедный малый. Чет никак не складывается, а?
— Заткнись, — буркнул Роланд. — Константа, а как Сальвий немым стал? Уж не калечат ли нынче в тюрьмах?
— Да не, ты что, — прозвучал в ответ бодрый женский голос, хотя в его хрипах явно чувствовалось недоедание и сырость прошлого житья. — Он родился таким.
— Как же тогда его капитаном на судне назначили в свое время, немого-то? — удивился Роланд.
— Немой — не значит бесполезный, — строго заметила Константа. — У него свой особый язык, в этом нет ничего плохого. Он самый умный из нас был. Да и есть. Вот только поймали в нашу смену контрабанду, и дело с концом.
Повисла пауза.
— Ага, вот, Сальвий ругается, что в тот день не подфартило. Раньше возили — и ничего. Нечасто, конечно.
— Контрабанда? — переспросил Гер. — Это серьезно. Как же вы на западном острове очутились, при таких-то грешках?
— Ха! Повезло, — с иронией в голосе ответила Константа. — Так-то Сальвия и вовсе на восточный должны были сослать, как капитана. Но Брук, начальник порта, когда-то был нашим другом. В морском училище вместе подготовку проходили. Списывали друг у друга поперву. Он подсуетился, дело в обход Комитета прошло. По сути, он нас и судил и сам распорядился нашей судьбой. Удружил! — на этом слове голос женщины стал злее. — Мог не копаться во всем этом и отпустить, но принципы оказались важнее. А так только совесть свою заглушил, что и правосудию верен остался и наказание для нас не самое строгое выбил. Теперь спит по ночам спокойно.
Марк слушал их вяло, пропуская большую часть разговора мимо ушей. Его не трогало несчастье этих людей. Они сами сколотили себе беды. Но разве была виновата Ива в том, что и виной нельзя назвать? Разве виноват был Марк, что хотел помочь ей теперь? Тут он почувствовал движение рядом: это Хогарт подсел к нему.
— Марк, Марк… ну, ладно. Я сам сплоховал. Надо было сразу спросить, кого именно вызволить нужно. Дурак я. Видишь ли, в последнее время заключенные сами сбегать начали поголовно. И все из-за твоей Ивы, между прочим.
Марк, до этого скисший и согнувшийся в три погибели, выпрямился.
— Ха, вон как очухался сразу. Да-да, не вру. Знаешь, сбежать отсюда не так-то сложно. Все равно, что из детского лагеря, зуб даю. Главное, не бояться. А люди что? Никакущие, запуганные. На северо-западном острове покрепче будут, тут-то совсем простые сидят. Подумаешь, книги там художественные распространяли или еще что. На это особой храбрости не нужно. Но Ива твоя, у-у-у-у, она словно жить их заставила. Я видел, как сияли глаза у сбежавших, когда про нее рассказывали.