Мрак в конце тоннеля
Шрифт:
Вика интересная девушка, мне с ней хорошо, но все-таки она не могла сравниться с Оксаной в красоте и в умении одеваться.
Бывшая жена подошла ко мне, чмокнула в щечку. Я заметил, как покривился Костя, наблюдая за нами, и при этом улыбка не сошла с его лица. Такая же фальшивая улыбка, как и его сущность…
Оксана взяла меня под руку, провела в холл с высоким, в два этажа, потолком. Мрамор, красное дерево, позолота, дорогая кожаная мебель. Да, мне так точно никогда не жить…
Костя сам взял Оксану за руку, заставил отстраниться от меня.
– Это мне, – с фарисейской улыбкой сказал он, обняв жену за талию и плотно прижимаясь к ней бедром. – А это тебе!
И протянул мне бокал с коньяком. Дескать, у каждого свое счастье; он от своего пьянеет, я от своего…
– Спасибо, не надо, – сквозь зубы сказал я.
– А чего? Коньяк отличный…
– Сам пей, если отличный…
Честно говоря, мне хотелось подогреться изнутри, войти в состояние искусственного покоя, что было так необходимо после «соленого» разговора с Мурзиным. Но ведь Костя не предлагал мне выпить, он провоцировал меня.
– Раньше ты не отказывался…
– Раньше ты себя так не вел.
– А как я себя веду? – с насмешливым удивлением спросил он. – Оксана, скажи, как я себя веду? Хорошо же себя вел!.. Представляешь, Платон, у нас второй медовый месяц был. На яхте плавали. Так, я знаешь, какой сильный капитан! Утром якорек сброшу, вечерком сразу два… Скажи, Оксан, какой у меня славный якорек!
– Ну, хватит тебе! – сконфуженно и с укоризной улыбнулась она.
– А чего? Мы с тобой и вечерком на якорек встанем…
Костя натурально измывался надо мной, над моими чувствами к Оксане. Я едва сдерживался, чтобы не врезать ему промеж глаз.
– Ты, Платон, извини, мы всю прислугу распустили. Я знаю, тебе Лика нравится, да и она бы не отказалась встать на якорек…
Это неправда, с горничной Ликой у меня ничего не было. Была возможность закрутить с ней любовь, но я не воспользовался, потому что это был дом, где жила моя дочь. Не хватало еще, чтобы кто-то обсуждал мои похождения в присутствии дочери. Да и Оксану я уважал…
– Остапа понесло, – пренебрежительно хмыкнул я.
– Что? – воинственно вскинулся Костя.
– Недержание у тебя, вот что.
– Ты будешь мне указывать, что у меня да как?
– Мужчины, ну что вы как петухи! – возмутилась Оксана.
– Я бы сказал, кто из нас петух… – Костя, будто крыльями, махнул согнутыми в локтях руками.
– Ну, скажи!
– И скажу!
Костя вдруг сделал движение, будто закатывал рукава рубашки, затем сжал кулаки на уровне пояса.
– Это ты зря, – предостерегающе покачал я головой.
– Петух ты, Платон! – зло сощурился Костя.
– Ты хорошо подумал?
– Бить будешь? Давай. У меня черный пояс по карате!.. Ну!..
Костя поднял руки на уровень груди, внутренней частью ладони к себе, призывным движением пальцев бравадно поманил меня к себе.
– Смотри, сам напросился!
Я резко шагнул вперед, опережая Оксану, которая тянула ко мне руки, чтобы остановить. Костя ждал нападения, поэтому выстрелил в меня кулаком. Удар у него настолько быстрый, что я не успевал убрать голову. Да и не в том я был настроении, чтобы уворачиваться от удара. Я шел напролом, а злости сейчас во мне было столько, что меня мог остановить только бронебойный снаряд. Но Костин кулак при всей его чернопоясной мощи такой убойностью не обладал. Да и я еще чуть-чуть сместился в сторону, избегая лобового удара.
Кулак врезался мне в подбородок, но не по центру, а вскользь. В голове зазвенело, перед глазами заплясали красно-желтые чертики, но это далеко не нокаут. И мой порыв не утратил таранной мощи. Я ударил Костю кулаком в лоб. Кость у него крепкая, но я этого даже не почувствовал, и кисть не отбил. Зато Костя упал на пол, высоко задрав ноги.
– Ну, хватит вам! – заголосила Оксана.
Но ее никто не слушал.
Костя попробовал встать на ноги, но голова у него закружилась, и, теряя равновесие, он снова опустился на пятую точку опоры.
– Ты меня разозлил! – взревел я, схватил его за горло и прижал его к полу с такой силой, что глаза у него едва не вылезли на лоб. – Зачем ты меня разозлил? Зачем?!
– Ы-ы! Кх-хы!..
– Что ты делаешь? Отпусти его!
Похоже, Костя действительно распустил всю прислугу – некому было прийти к нему на помощь, кроме Оксаны. Но ее игнорировать я не мог, поэтому разжал руку.
– Псих! – отползая от меня, Костя массировал передавленное горло.
– Мужского разговора хотел? Будет тебе разговор! – с ненавистью смотрел на него я. – Ты думаешь, я ничего не знаю? Знаю!.. Зачем ты отправил меня на экскурсию в бункер? Знал, что там должно случиться? Знал! Ты туда своих рабов запустил!
– Каких рабов? С дуба рухнул? – поднимаясь на ноги, недоуменно смотрел на меня Костя.
– Наркоманов с кирками!.. Но это не на их руках кровь, а на твоих!
– Точно псих!
– Бункер тебе нужен был. И от меня хотел избавиться. Сразу за двумя зайцами погнался, Костя! Одного зайца ты поймал: бункер рано или поздно заберешь. А со мной пока не получается. Да и не получится…
– Какой бункер?! Ты что несешь?
– Подземный бункер. Там казино можно разместить.
– Казино?! Под землей? Зачем?
– Ваши казино закрыли к чертовой матери! А под землей тебя никто не достанет…
– Да я и не собираюсь прятаться. Не будет казино – будет спортлото, в тех же казино. В деньгах, конечно, потеряем, но все равно внакладе не останемся…
– Давай, грузи! Ты это умеешь!.. Думал, не выживу я? А я выжил! И девчонку ко мне послал ты!..
– Какую девчонку?
– Помнишь, ты мне звонил, когда в аэропорт ехал? Ты думал, я уже мертвый. А я живой был, Костя. И девчонку, которую ты ко мне послал, допрашивал… Мурзин ее допрашивал, а она на меня бросилась, когда твой голос услышала. Твой голос ее активизировал?