Мракобесы
Шрифт:
– Интересно, ототрут? – придавив тыльной стороной ладони впившегося в скулу комара, спросил Лентяй.
– С верхним слоем мрамора, – уверенно заявил Камыш. – По крайней мере, Микки так утверждал.
Они перешли к следующему памятнику. Лентяй достал из кармана баллон с аэрозолем черной краски, привычно встряхнул и тщательно закрасил фотографию. Из второго баллона сделал зеленый фон. С минуту подождав, приложил трафарет. Гарпун на пару с Ротаном двигались параллельно в соседнем ряду. Приехав около полуночи, они за пару часов испортили внешний вид нескольких сотен надгробных плит и памятников, которые были установлены за последние несколько месяцев. На остальные могилы люди приходят реже, да и расположены они дальше от центрального входа.
Руки уже ныли, плечи ломило, в горле першило от краски, а глаза слезились.
– Давай теперь ты на трафарет, – не выдержал Лентяй и выпрямился.
– Держи. – Камыш снял через голову ремень сумки, в которую они уложили баллоны с краской. Чтобы не перепутать их в темноте, зеленую обвязали тряпкой, белую обмотали куском проволоки.
– Чего это они? – раздался сзади голос.
Лентяй обернулся. Три силуэта замерли в паре десятков шагов. Ночь была лунная, но росшие вдоль аллеи деревья практически не пропускали сквозь листву свет. Неожиданно в руке одного силуэта вспыхнул фонарь. Лентяй прикрылся локтем.
– Выключи! – потребовал Камыш.
Светлое пятно переползло ниже, скользнуло по коленям Лентяя и уперлось в только что выкрашенный, сделанный в виде креста, мраморный памятник.
– Охренеть! – присвистнул кто-то из парней. – Вандалы…
– Это мюсли совсем охренели! – сказал, пятясь, другой. – Валим!
– Стоять! – крикнул Лентяй и бросился за парнями следом.
Он не преследовал цели заставить их замолчать. Нет, напротив, их появление было как раз кстати. Во-первых, Гарпуну ничего не останется делать, как давать команду срочно уезжать, поскольку парни могут позвонить в полицию. А так осточертела эта работа! Второй плюс – это то, что вся троица, как один уверены, что застали здесь глумившихся над православными могилами мусульман. Ведь на молодежном сленге «мюсли» вовсе не еда для завтрака, приготовленная из злаков, сухофруктов, орехов, специй и меда, а представители национальностей, исповедующих ислам, – мусульмане.
Парни бежали так, словно за ними гнался не вандал, которого они застали за непристойным занятием, а восставший из гроба покойник. Уже было видно арку выезда с территории кладбища, и Лентяй пожалел, что бросился их догонять, когда несшийся первым парень с фонарем споткнулся и полетел на асфальт. Бежавший следом охнул и, перелетев через дружка, тоже упал. Лишь третий продолжил свой бег.
Когда Лентяй оказался рядом с парнями, один уже встал на ноги. Он мог броситься наутек, но не решился оставить корчившегося и стонущего на земле дружка:
– Серый, ты чего?
– Нога! – обхватив колено руками, простонал Серый. – Беги, Вульф!
Лентяй рванул всунутый за пояс пистолет. Однако спринтерский рывок и волнение сделали свое дело. Он выронил оружие. Услышав звук выпавшего на асфальт металлического предмета, Вульф направил под ноги Лентяю луч света.
– Ствол!
Лентяй присел на корточки, взял пистолет в руку и направил его на продолжающего стоять Вульфа.
– Не убивай! – взмолился парень.
Ноги его при этом стали странно дергаться. Неожиданно он подпрыгнул и бросился прочь. Лентяй выстрелил вслед, не преследуя цель попасть. Напротив, он взял намного правее. Пусть бежит, теперь точно шум будет. Он перевел взгляд на Серого. Забыв про боль, тот лежал не шелохнувшись.
Лентяй несколько раз выстрелил ему в ноги и направился прочь.
– У-уу! – взвыл парень.
Лентяй перешел на бег. Теперь точно в городе начнется переполох.
– Ты зачем стрелял?! – с треском ломая кусты, Гарпун вывалился откуда-то сбоку, непонятно как узнав в такой темноте Лентяя.
– Зато представь, что завтра начнется! – с задором ответил Лентяй. – Я ему ноги прострелил.
– Валим отсюда, – заслышав вой полицейской сирены, заволновался Камыш.
Они устремились к южной части кладбища.
Матвей доел второе, отодвинул тарелку от себя и только тут заметил, что Марта смотрит на него каким-то неестественным для нее взглядом. В нем были затаенная грусть, нежность и странная жалость.
Он встретил ее после собрания, как и договаривались, у выхода из метро, откуда они сразу направились в кафе. Всю дорогу Марта молчала, а Матвей не торопил ее с отчетом о посещении службы.
– Ты почти не притронулась к еде, – он шутливо нахмурил брови, однако внутри был напряжен. Что с ней происходит?
– Знаешь, я на самом деле счастлива, что попала на проповедь! – ошарашила она. – На следующую пойдем вместе. Ты не пожалеешь.
– Не хватало тут еще двух сумасшедших, – с досадой проговорил Матвей.
– Почему двух? – растерялась она.
– Твой психотерапевт разве нормальный?
– Виктор очень порядочный и интеллигентный человек, – стала перечислять она. – Он не курит и не выпивает.
– Ага, – хохотнул он. – Еще не интересуется женщинами.
Матвей сунул руку в карман, на ощупь включил на трубке сотового диктофон и положил его рядом с собой:
– Он сейчас позвонить должен.
– Так ты пойдешь или нет?
– Ты забыла, зачем мы сюда приехали? У тебя подруга в коме. А что, если это все дело рук твоего Арчи? Не хватало мне еще его бредни слушать.
– Почему ты так говоришь?! – вспылила она. – Вот увидишь, тебе понравится. А я завтра пойду к Арчи Вайту и расскажу, что приехала сюда с нехорошими намерениями…
– Эко тебя понесло! – опешил Матвей, пытаясь представить лицо Марты, когда, придя в себя, она прослушает запись. – И что ты ему поведаешь?
– Расскажу, как думала о нем плохо, как подозревала его в причастности к убийству, – на глаза Марты навернулись слезы. – Как я могла?!
Матвей понял, Марту обработали. Причем сделали это жестко. Она была неадекватна. Но это не внушение и не гипноз. Марта находилась под действием какого-то препарата, и до сих пор ее подсознание бесновалось где-то с толпой в спортивном комплексе. Свернуть набекрень мозги за одну проповедь невозможно. Хотя кто его знает? Технологии воздействия на человека с каждым днем совершенствуются.