Мсье Лекок
Шрифт:
– Встать!.. – крикнул Лекок. – Встать!
При этом крике, похожем на трубный глас, испуганный Фриц вскочил.
– Как видишь, – продолжал молодой полицейский, показывая Фрицу свое удостоверение, – я агент префектуры полиции… Если ты хочешь избежать неприятностей, самой меньшей из которых будет прогулка в тюрьму предварительного заключения, ты должен меня слушаться.
Парень затрясся от страха.
– Я буду слушаться, – пролепетал он. – Но что я должен сделать?
– Самую малость. С минуту на минуту сюда придет мужчина.
– Можете рассчитывать на меня, сударь, – ответил Фриц. – У меня превосходная память…
Перспектива попасть в тюрьму пугала Фрица. Он говорил искренне. От него действительно можно было добиться всего. Лекок воспользовался ситуацией. Четко и ясно, как это было ему свойственно, он объяснил служащему гостиницы, что тот должен сделать. Лекок говорил тоном, способным донести его волю самым мятежным умам, размеренно, как молоток вбивает гвоздь в доску. Дав все необходимые указания, он добавил:
– Я хочу все видеть и все слышать!.. Где я могу спрятаться?
Фриц показал на застекленную дверцу.
– Вон там, в черном шкафу, господин полицейский. Оставьте дверцу приоткрытой, и вы все будете слышать. А через стекло вам все будет видно.
Не говоря ни слова, Лекок спрятался в шкафу. Звонок, раздавшийся при входе в гостиницу, известил о приходе посетителя. Это был Май.
– Я хотел бы поговорить с хозяйкой гостиницы, – обратился он к Фрицу.
– С какой хозяйкой?
– С женщиной, которая приняла меня, когда я шесть недель назад остановился здесь…
– Я понял, – прервал его Фриц. – Вы хотите видеть госпожу Мильнер. Но вы опоздали, она больше не держит эту гостиницу. В прошлом месяце она продала ее. Выручив хорошие деньги, она уехала домой, в Эльзас.
Подозреваемый топнул ногой и выругался, как ломовой извозчик.
– Тем не менее у меня к ней есть претензии, – настаивал он.
– Хотите, я позову ее преемника?
В своем укрытии молодой полицейский восхищался Фрицем. Он бессовестно лгал, с самым простодушным видом, который дает немцам столь сильное превосходство над уроженцами юга, ведь когда те говорят правду, создается впечатление, будто они врут.
– Э!.. Преемник пошлет меня куда подальше, – воскликнул Май. – Я пришел, чтобы потребовать аванс, заплаченный мной за комнату, которой я ни разу не воспользовался!
– Аванс никогда не возвращается.
Подозреваемый стал угрожать. Но говорил он так невнятно, что можно было различить только «явная кража» и «суд». Потом он вышел, громко хлопнув дверью.
– Ну?.. Я говорил так, как надо? – спросил довольный Фриц, когда Лекок вышел из шкафа.
– Да, все очень хорошо, – ответил Лекок.
Нервным движением он отстранил парня, который преграждал ему путь, и бросился за Маем. Но Лекока терзали смутные подозрения.
Молодому полицейскому казалось, что Май не был на самом деле ни удивлен, ни взволнован. Он пришел в гостиницу, рассчитывая встретить госпожу Мильнер, беззаветно преданную его сообщнику, и новость об исчезновении этой женщины должна была повергнуть Мая в ужас.
Догадался ли он об инсценировке?.. Но как?.. Здравый смысл подсказывал, что в таком случае подозреваемый неизбежно должен усилить свою бдительность. Лекок, догнав папашу Абсента на улице Лафайет, первым делом спросил:
– Говорил ли с кем-нибудь Май по дороге?
– Надо же!.. – ответил удивленный папаша Абсент. – Вы и об этом знаете?
– Ах!.. Я был в этом уверен!.. С кем он говорил?
– С хорошенькой женщиной, черт возьми! Белокурой, пышнотелой…
Лекок позеленел от ярости.
– Разрази меня гром! – закричал он. – Даже случай против нас. Я бегу вперед к госпоже Мильнер, чтобы Май не смог увидеть ее, нахожу предлог, чтобы заставить ее покинуть гостиницу, а они встречаются!
Папаша Абсент сокрушенно развел руками.
– Ах!.. Если бы я знал!.. – произнес он. – Но вы мне не говорили, что я должен помешать Маю заговаривать с прохожими…
– Успокойтесь, старина, – прервал его молодой полицейский. – Это зло нельзя исправить…
Так называемый циркач подходил к предместью Монмартр. Агенты Сыскной полиции были вынуждены прекратить беседу, ускорить шаг и приблизиться к подозреваемому, чтобы не потерять его из виду. Когда они подошли на довольно близкое расстояние, Лекок спросил:
– А теперь поведайте мне подробности. Где наши люди встретились?..
– В двух шагах от улицы Сен-Кантен.
– Кто кого заметил первым и подошел ближе?
– Май.
– Что сказала женщина? Вы слышали, как она вскрикнула от удивления?
– Я ничего не слышал, поскольку был в двадцати пяти шагах от них. Но по жестикуляции женщины я понял, что она изумилась.
Ах! Если бы Лекок видел эту сцену своими глазами, он мог бы сделать бесценные выводы!
– Они долго разговаривали? – продолжал молодой полицейский.
– Минут шесть-семь.
– Не знаете ли, дала ли госпожа Мильнер денег Маю?
– Я не могу ответить ни да, ни нет. Они яростно размахивали руками. Я даже решил, что они ссорятся.
– Разумеется. Они знали, что за ними следят, и пытались отвести от себя подозрения…
Папаша Абсент резко остановился, как лошадь, которая встает на дыбы перед препятствием. Ему в голову пришла одна мысль.
– А если арестовать хозяйку гостиницы? – спросил он. – Если ее допросить?..
– Бесполезно!.. Разве господин Семюлле раз десять не наседал на нее, не засыпал ее вопросами? Но он так и не сумел из нее ничего вытянуть. О, она тонкая штучка!.. На этот раз она ответит, что Май, встретив ее, потребовал вернуть десять франков, которые заплатил авансом.