Мститель
Шрифт:
– Не здесь. И не сейчас, – прошипел перепуганный серб. Один из посетителей встал из-за столика и направился к ним.
Бармен расторопно накрыл деньги тряпкой. – Бар закрывается в десять. Тогда и приходите.
В десять тридцать двое мужчин сидели в полумраке одной из кабинок бара и беседовали.
– Они были не из югославской армии, не солдаты, – говорил бармен. – Полувоенное формирование. Дурные люди. Простояли у нас три дня. Лучшие номера, лучшая еда, много выпивки. И съехали, не расплатившись.
– Один
– Верно. Хороший паренек. Не то что другие. Образованный. Остальные были просто бандитами.
– И вы не возражали против того, что они не платят?
– Возражали? Этим животным ничего не стоит убить человека. Даже своего, серба.
– Так, а кто ударил паренька, когда тот попробовал вам заплатить?
Серб напрягся:
– Понятия не имею. Он был их начальником. Но по имени они его не называли.
– У людей из полувоенных формирований есть имена. Им нравится известность. И имен своих они не скрывают.
– Только не этот. Клянусь.
Охотник знал, что он врет.
– А хороший паренек – у него имя имелось?
– Я его ни разу не слышал.
– Душко, речь идет о больших деньгах. Вы никогда его больше не увидите и меня не увидите тоже, зато вам хватит денег, чтобы после войны переехать в Сараево. Имя паренька?
– Он расплатился, когда съезжал. Ему было вроде как стыдно за людей, с которыми он связался. Вернулся и заплатил, чеком. В югославских динарах. Он был из Белграда. Я записал номер его удостоверения личности – на случай, если чек не примут.
– На чем? На чем вы его записали?
– На обложке блокнота, в котором я отмечаю заказанную выпивку.
В блокноте уцелели всего две страницы. Еще день, и его выбросили бы. На картонной обложке шариковой ручкой были записаны семизначный номер и две заглавные буквы. Прошло восемь недель, однако запись оставалась легко различимой.
Охотник вручил Душко еще одну тысячу принадлежавших мистеру Эдмонду долларов и простился с ним. На север, в Хорватию, быстрее всего было добраться самолетом, совершающим рейсы между Баня-Лукой и Загребом.
Прежняя, состоявшая из шести республик Югославия уже пять лет как разваливалась. На севере первой откололась, по счастью бескровно, Словения. На юге объявила себя независимой Македония. Однако в центре страны Слободан Милошевич пытался, не гнушаясь никакими средствами, удержать в своих руках Хорватию, Боснию, Черногорию и родную Сербию. Хорватию он уже потерял, однако жажды власти и военных побед у него от этого не убавилось.
Белград, в который Охотник приехал в 1995 году, оставался пока что нетронутым. Разрушение ожидало его впереди – в ходе войны в Косово.
Лондонский офис порекомендовал Охотнику прибегнуть к услугам одного белградского детективного агентства. Возглавлял его бывший офицер полиции,
– Мне нужно, – сказал Охотник владельцу, Драгану Стоичу, – найти молодого человека, имени которого я не знаю, знаю только номер его удостоверения личности.
Стоич крякнул.
– Что этот парень натворил? – спросил он.
– Насколько мне известно, ничего. Но кое-что видел.
– И это все? Вам нужно только имя?
– Да. И затем я хотел бы побеседовать с ним. Однако машины у меня нет, а сербскохорватским я не владею.
Стоич крякнул еще раз. Он явно прочел все до единого романы о Филипе Марлоу и пересмотрел все фильмы о нем. И старался подражать Роберту Митчуму в “Большом сне”, что при росте метр семьдесят и наличии лысины давалось ему с трудом.
Охотник выложил на стол десять стодолларовых бумажек.
– Мне требуется безраздельное ваше внимание, – промурлыкал он.
Стоич был очарован.
– Вы его получили, – ответил он.
Времени этот толстяк, бывший инспектор, впустую не тратил. Изрыгая черный дым, его югославского производства автомобиль понес их обоих к белградскому полицейскому управлению.
– Вам лучше остаться в машине, – сказал Стоич.
Он отсутствовал полчаса и вернулся с клочком бумаги.
– Удостоверение принадлежит Милану Раяку, студенту-юристу, двадцати четырех лет. Отец тоже юрист. Преуспевающая семья, верхушка среднего класса. Вы уверены, что это тот, кто вам требуется?
– Если у него нет двойника, тогда это он два месяца назад побывал в Баня-Луке.
– Какого черта он там делал?
– На нем была военная форма. Во всяком случае, в баре, – ответил Охотник.
Детектив припомнил личное дело, которое ему показали, однако скопировать не позволили.
– Вообще-то в армии он служил. Как и все югославы – в возрасте от восемнадцати до двадцати одного.
– Боевой солдат?
– Нет. Войска связи. Радист.
– В боях не участвовал. Но, возможно, стремился к этому. Он мог присоединиться к отряду, отправившемуся в Боснию сражаться за дело сербов. Полный иллюзий доброволец. Может такое быть?
Стоич пожал плечами:
– Может. Однако все эти полувоенные просто бандиты. Зачем бы студенту-юристу с ними связываться?
– Решил таким образом провести каникулы? – предположил Охотник.
– Может, спросить у него самого? – Стоич заглянул в листок. – Он живет в Сеньяке, это полчаса отсюда.
Дом они нашли без труда – солидный особняк успешного представителя среднего класса. Дверь открыла бледная, нервного вида женщина сорока с чем-то лет. Последовал обмен сербскохорватскими фразами.