Мститель
Шрифт:
– Когда он должен был лететь в Карачи, а оттуда в Пешавар? – спросил Макбрайд.
– Двенадцатого. Мне были нужны эти десять дней. – Деверо встал, подошел к окну и уставился в него. – Я сидел здесь с самого утра, с той минуты, как меня разбудили, сообщив по телефону новость, и спрашивал себя – как ему это удалось, чертову Мстителю?
Макбрайд сочувственно молчал.
– Он далеко не глуп, Кевин, – продолжал Деверо. – Глупец меня бы не обошел. Он умен, умнее, чем я думал. Он постоянно находился на шаг впереди меня. Видимо, он знал, с кем имеет дело. И предупредить
– Не имею ни малейшего представления.
– Этот сучий ханжа из ФБР, Колин Флеминг. Но даже если он предупредил Мстителя, как тому удалось меня обставить? Он, видимо, догадался, что мы заручимся поддержкой посольства Суринама. И изобрел профессора Медверса Уотсона, придурковатого коллекционера бабочек. Отличная приманка. Мне следовало понять это, Кевин. Профессор для того и был выдуман, чтобы отвлечь на себя внимание. Два дня назад я получил известие от наших людей в Суринаме. Знаете, что они мне сообщили?
– Откуда же?
– Что англичанин Генри Нэш, настоящее его прикрытие, получил визу в Амстердаме. А мы об Амстердаме и не подумали. Умный, очень умный сукин сын. Ну вот, Медверс Уотсон погиб в джунглях. Как и было задумано. И это дало Мстителю шесть дней, которые ушли у нас на то, чтобы понять – нас надули. К тому времени он был уже в Сан-Мартине и наблюдал за поместьем с горной гряды. А после в игру включились вы.
– Я тоже упустил его.
– Только потому, что этот идиот южноафриканец не захотел вас слушать. Разумеется, усыпленного хлороформом батрака и должны были обнаружить утром. Разумеется, должна была подняться тревога. И собак спустить тоже были должны. Чтобы все попали в его третью ловушку, решив, будто он убил охранника и занял его место.
– Тут есть и моя вина. Я действительно думал, что в сумерках в ворота прошел лишний охранник. А его, похоже, не было. К ночи их всех пересчитали.
– Да, но было уже поздно. Он захватил самолет. – Деверо отвернулся от окна, подошел к своему помощнику. И протянул ему руку: – Мы все наделали ошибок, Кевин. Он победил, я проиграл. Но я ценю все, что вы сделали. Что касается Колина Флеминга, этого ханжи, предупредившего Мстителя, я с ним еще поквитаюсь. А сейчас нам придется начинать все сначала. УБЛ никуда не делся. И замыслы его тоже. Соберите завтра всех к восьми утра. Подумаем, как нам действовать дальше.
Макбрайд повернулся, чтобы уйти.
– Знаете, – сказал Деверо, когда Макбрайд уже был на пороге, – если я чему-то и научился за тридцать лет работы, так только одному: существует такая мера преданности, которая даже сильнее чувства долга.
Эпилог. Преданность
Кевин Макбрайд пересек холл и зашел в туалет. Он чувствовал себя опустошенным. Многодневные разъезды, тревоги, недосыпание – все это вымотало его. Он смотрел в зеркало на свое усталое лицо и размышлял о последнем дельфийском изречении Деверо. Приведет ли проект “Сапсан” хоть к каким-то результатам? Попадет ли саудовский террорист в расставленную ему ловушку? Появятся ли его приспешники через десять дней в Пешаваре? Перехватит ли спутник тот самый звонок?
Слишком поздно. Зилич никуда уже поехать не сможет, разве что в зал суда, а оттуда – в тюрьму самого строгого режима.
Макбрайд раз десять ополоснул лицо и снова взглянул на человека в зеркале. Пятьдесят шесть, скоро уже пятьдесят семь. Тридцать лет службы, в конце декабря на пенсию.
Весной они с Молли купят, как он ей и обещал, большой жилой трейлер и отправятся в Скалистые горы. Его ждет сказочное рандеву с форелью Монтаны.
Молодой агент, совсем новичок, вышел из туалетной кабины и начал мыть руки в соседней раковине. Они с Макбрайдом кивнули друг другу, улыбнулись. Макбрайд оторвал бумажное полотенце, вытер лицо.
– Кевин, – сказал молодой человек, – можно задать вам один вопрос?
– Конечно, спрашивайте.
– Вопрос несколько личный.
– Ну, тогда я, может быть, на него и не отвечу.
– Эта татуировка у вас на левой руке. Ухмыляющаяся крыса со спущенными штанами. Что она означает?
Макбрайд по-прежнему смотрел в зеркало, однако видел он в нем двух молодых вояк, накачавшихся пивом и вином, хохочущих в теплой сайгонской ночи, пока над ними трудятся китайские татуировщики. Двух молодых американцев, расстающихся, но связанных узами, разорвать которые не сможет ничто. И видел попавшую к нему несколько недель назад папку, в которой упоминалась татуировка на левой руке, изображающая ухмыляющуюся крысу. И слышал приказ найти ее обладателя и сделать так, чтобы его убили.
Он вернул на запястье часы и застегнул рукав. Взглянул на дату в окошечке часов – 10 сентября 2001 года.
– Это целая история, сынок, – произнес Барсук, – и случилась она очень далеко и очень давно.
Фредерик Форсайт
Фредерик Форсайт способен полностью опровергнуть распространенное представление о писателе как о человеке, оторванном от жизни. Форсайт обожает путешествовать, расспрашивать знатоков своего дела и придумывать новые сюжеты. Прежде чем начать писать “Мстителя”, он побывал в Белграде, в Объединенных Арабских Эмиратах, ну и, разумеется, в Вашингтоне и в Нью-Йорке.
Когда дело все же доходит до сочинительства, Форсайт относится к нему, как чистокровный фаворит к призовым забегам. Первый из его знаменитых романов, “День Шакала”, был написан за тридцать пять дней. “Мститель” отнял почти восемь недель.
Форсайту, сыну английского лавочника, было шесть лет, когда он попытался проехаться автостопом на танке, который направлялся в Нормандию. Позже он был матадором в Испании, пилотом ВВС и одним из самых известных иностранных корреспондентов английской прессы.
Ныне писатель живет в Хертфордшире, Англия, продолжая накапливать знания по части глобальной политики и сочиняя захватывающие романы.