Мститель
Шрифт:
Макбрайд различил вдали ворота и белые хижины поселка.
– Расскажите мне о работниках, майор. Сколько их? Как вы их набираете?
– Их около тысячи двухсот. Это все нарушители закона. У нас здесь исправительный лагерь, мистер Макбрайд.
– А охрана, персонал поместья?
– Тут дело другое. Мы все – наемная рабочая сила. Каждый, кто работает в пределах стены, окружающей особняк, там же и живет. Когда наш наниматель здесь, за стену никто не выходит. Только охранники в форме да несколько командиров
– А не может посторонний проникнуть в поместье под видом работника?
– Нет. Управляющий поместьем каждый вечер приезжает в поселок, чтобы отобрать работников на следующий день. Отобранные сходятся к воротам на восходе солнца, после завтрака, и их проверяют, по одному. Сколько их требуется, столько и пропускают.
– И сколько же?
– Около тысячи каждый день. Двести остаются в поселке. Больные, уборщики, повара.
Снова защелкала рация. Ван Ренсберг, выслушав через наушники сообщение, нахмурился.
– Что значит “распсиховался”? – спросил он. – Ладно, скажите ему, чтобы успокоился. Буду через пять минут.
Он снял наушники.
– Отец Висенте, наш священник. От чего-то паникует. Придется заехать к нему.
Слева показался ряд батраков, махавших под яростным зноем тяпками и мотыгами. Несколько голов на краткий миг поднялось взглянуть на проезжавшую мимо машину. Худые лица, кофейно-карие глаза под соломенными шляпами. Впрочем, глаза одного из батраков были голубыми.
Отец Висенте, пузатый коротышка в не слишком чистой белой сутане, подпрыгивал от нетерпения на верхней ступеньке церковной лестницы.
– Скорее, полковник, – выпалил он и ринулся внутрь.
Двое мужчин выбрались из машины, взбежали по ступеням и последовали за ним.
Покрытая пятнами сутана пронеслась по центральному проходу, миновала алтарь и приблизилась к ризнице. Отец Висенте театрально распахнул ее дверь.
Они заглянули внутрь. Батрак лежал там, где его и обнаружил священник. Запястья батрака были обмотаны клейкой лентой, лодыжки тоже, широкая полоса ее закрывала рот. Глаза при появлении ван Ренсберга наполнились ужасом.
Южноафриканец, наклонившись, содрал ленту со рта:
– Какого дьявола ты тут делаешь?
Батрак испуганно залепетал объяснения, священник пожал плечами:
– Он говорит, что ничего не знает. Вчера ночью заснул, проснулся здесь. Голова очень болит, он ничего не помнит.
Батрак был раздет до трусов.
– Скажите, пусть лучше вспомнит хоть что-нибудь, – рявкнул священнику ван Ренсберг.
Священник перевел.
– Майор, – сказал Макбрайд, – давайте по порядку. Как его имя?
Отец Висенте уловил смысл сказанного:
– Его зовут Рамон.
– Где его хижина? – спросил американец.
Последовал обмен фразами на местном испанском.
– В трехстах метрах отсюда, – сообщил священник.
– Может быть, стоит туда заглянуть? – сказал Макбрайд.
Он вытащил из кармана складной нож и разрезал ленту на запястьях и лодыжках батрака.
Освобожденный от пут батрак отвел ван Ренсберга с американцем на свою улочку, показал им хижину, однако внутрь заходить не стал.
В хижину вошел ван Ренсберг, за ним Макбрайд. Ничего интересного они там не обнаружили, если не считать комка ваты, найденного американцем под нарами. Американец понюхал вату и протянул ее майору.
– Хлороформ, – сказал Макбрайд. – Его вырубили во сне. Бедняга, скорее всего, ничего и почувствовать не успел. Он не врет.
– Да на какого черта это было нужно? – спросил южноафриканец.
– Вы, помнится, говорили об ошейниках с бирками? На Районе такого нет.
Смысл услышанного дошел до ван Ренсберга мгновенно. Он вернулся к стоявшему на площади “лендроверу” и отстегнул от приборной доски портативную рацию.
– Чрезвычайная ситуация, – сообщил он оператору. – Включить сирену, сигнал – побег заключенного. Затем по трансляции приказать всей охране собраться у главных ворот.
Через секунду над мысом пронесся протяжный вой сирены. Следом послышался голос оператора:
– Всей охране собраться у главных ворот. Повторяю, всей охране собраться у главных ворот.
Дневная смена состояла из шестидесяти охранников, остальные отдыхали в казармах. На призыв откликнулись все.
Ван Ренсберг проехал на джипе сквозь ворота, подождал, пока охранники соберутся, и влез с мегафоном в руках на капот.
– В поместье проник посторонний, – сказал он. – Переодет работником. Он даже похитил ошейник и бирку. Дневной смене – собрать и пригнать сюда всех работников. Без исключения. Остальным обыскать все сараи, конюшни, мастерские. Любого человека в рабочей одежде, который попытается бежать, пристреливать на месте. Начинайте.
Сотня мужчин растеклась по территории поместья.
О том, что Макбрайду предстояло уехать, ван Ренсберг уже забыл. Он больше не обращал внимания на сидевшего в задумчивости американца. А тот думал об объявлении, приколотом к двери церкви. Оно гласило: “OBSEQUIAS POR NUESTRO HERMANO PEDRO HERNANDEZ. ONCE DE LA MA~NANA”.
Испанского человек из ЦРУ толком не знал, однако смысл объявления понял: “Похоронная служба по брату нашему Педро Эрнандесу. В одиннадцать утра”. Видел ли это извещение Мститель? Понял ли смысл увиденного? В десять пятьдесят священник должен был открыть ризницу и обнаружить там батрака. Почему же было не привязать Района к нарам, где его до заката никто бы не нашел?
Майор переговаривался с механиками аэродрома.
– Что с ним такое? Мне нужно, чтобы он мог подняться в воздух. Поторопитесь!