Мститель

Форсайт Фредерик

Макбрайд повернулся к нему:

– Да?

– Этот Медверс Уотсон – он попытался въехать в страну без визы.

– И что?

– Ему же нужна была виза, чтобы пройти пограничный контроль. Не знать этого он не мог. А он о ней даже не похлопотал.

– Вы правы, – сказал Макбрайд. – Это странно.

– Вот я и спрашиваю: почему? И знаете что, сеньор? Потому что он и не собирался проникать к нам легально, потому что он собирался сымитировать свою смерть, перебраться в Суринам, а потом тихо-мирно вернуться сюда.

– Не лишено смысла, – признал Макбрайд.

– Выходит,

он знал, что мы его ждем. Но откуда он это знал?

При мысли о выводах, вытекающих из этого вопроса, Макбрайду стало дурно.

11. Бдение

На Декстера произвели сильное впечатление защищенность и самодостаточность поместья. Если бы оно еще не зависело от рабского труда, им можно было бы просто залюбоваться. Треугольник выдававшейся в море суши занимал почти пятнадцать квадратных километров. Вся эта площадь была разделена на четыре зоны, и у каждой имелось свое, особое назначение.

Прямо под ним, у основания гряды, располагались взлетно-посадочная полоса и поселок рабочих. В трехстах метрах от обрыва от края до края мыса шла высокая сетчатая ограда с мотками колючей проволоки наверху.

Две трети земли, лежавшей между обрывом и изгородью, занимал аэродром. Прямо под Декстером находились большой ангар, бетонная площадка перед ним и несколько строений поменьше. На дальнем конце аэродрома стояло с десяток домиков, по-видимому, жилища экипажа и аэродромной обслуги. Войти на летное поле и выйти с него можно было только через стальные ворота в сетчатой изгороди. В шесть тридцать утра на летном поле стояла полная тишина.

Поселок от летного поля отделяла еще одна изгородь, также увенчанная колючей проволокой. На аэродром батраков явно не пускали.

Удары железного лома по рельсу через минуту прекратились, и поселок ожил. Декстер смотрел, как первые фигуры в белых штанах и рубашках, в эспадрильях с плетеными подошвами появляются из скопления лачуг, направляясь к умывальникам. По его оценке, батраков было около тысячи двухсот.

Ясно, что здесь имелся персонал, который поддерживал жизнь поселка, сам в поля не выходя. Декстер увидел, как эти люди суетятся в кухнях с односкатными крышами и без стен. Они готовили завтрак – хлеб и овсяную размазню. Длинные столы на козлах и пальмовый навес над ними служили столовой.

Когда снова зазвучали удары по рельсу, батраки получили по миске каши и половинке буханки хлеба и уселись за столы.

Огородиков, лавок, детей, женщин, школы – ничего этого не было. Собственно, перед Декстером лежал не столько поселок, сколько трудовой лагерь. Единственными нежилыми зданиями были склады и церковь, к которой притулился домик священника.

От горного перевала спускалась к поселку извилистая, изрытая колеями дорога – единственный путь, ведший из поместья ко всей остальной республике. Для тяжелых грузовиков он явно не годился. Интересно, подумал Декстер, как же сюда доставляют припасы – бензин, дизельное топливо. Когда видимость улучшилась, он это понял.

В утренней дымке он рассмотрел третью зону поместья – обнесенную стеной территорию

на оконечности мыса. Там стоял величественный белый особняк, в котором жил сербский бандит. Его огораживала четырехметровая стена, которая шла от обрыва до обрыва. Обнесенный ею участок располагался метрах в пятнадцати над морем, бившимся внизу о скалы.

Посередине стены имелись массивные ворота. Механизмом ворот управляли из стоявшего за ними дома охраны. С внутренней стороны стены тянулся парапет, позволявший вооруженной охране патрулировать ее по всей длине.

Пространство между сетчатой изгородью внизу под Декстером и стеной в трех километрах было четвертой зоной поместья – обрабатываемой землей, которая его и кормила. Земля эта давала практически все, необходимое крепости. Декстер увидел пасущихся в поле коров и овец, загоны со свиньями и птицей, фруктовые сады и огороды.

Слева, у самого обрыва, но еще в пределах поместья, стояли три больших склада и алюминиевое топливохранилище. Прямо на краю обрыва торчали два больших грузовых крана. Это и было решением проблемы – крупный груз поступал морем.

Батраки покончили с завтраком, снова послышались металлические удары.

Из бараков, стоявших дальше справа, высыпали охранники в форме. Один из них приложил к губам свисток – звука его Декстер не услышал. Тем не менее, подчиняясь этому сигналу, со стороны обрабатываемой земли появился десяток доберманов, собравшихся на огороженном участке около бараков. Доберманы бросились к мискам и принялись рвать зубами мясо. Это объяснило Декстеру, что происходит здесь каждый вечер после захода солнца. Когда весь персонал и батраки укрываются в своих жилищах, псов спускают с привязи, и они бродят по полям. Скорее всего, псы обучены не трогать коров, овец и свиней, однако любой забредший на их территорию злоумышленник долго не протянет.

Когда псы поели и поместье готово было их принять, новые удары по рельсу призвали батраков к работе. Они подтянулись к воротам и приготовились разойтись по полям.

Ворота раскрылись. За ними стояло пять столов, за каждым сидело по охраннику. Другие охранники маячили за спинами сидящих. Работники построились в пять колонн.

По команде работники двинулись вперед. Подходя к столу, каждый из них наклонялся, показывая охраннику бирку, на цепи свисавшую с шеи. Номер проверялся и заносился в учетную книгу. После чего работника кивком отпускали, и тот отправлялся выполнять свою работу, по пути заходя в сарай, чтобы взять необходимый ему инвентарь.

Декстер смотрел, как оживает огромное хозяйство. Охранники не позволяли себе расслабиться ни на минуту. Когда поселок наконец опустел, ворота закрылись, и охрана разошлась по постам. Декстер сосредоточился на тех, кто стоял лицом к его выемке.

Дело шло к полудню, когда полковник Морено получил известия от своих людей, отправленных проверять паспорта иностранцев.

В Кайенне, столице лежащей к востоку Французской Гвианы, власти подтвердили подлинность паспортов всех пятерых французов и потребовали немедленно освободить их владельцев.