Мститель
Шрифт:
В течение следующего часа Кэл узнал, что в молодые годы Нгуен Ван Тран вступил в движение сопротивления “Вьетминь”, чтобы бороться с французами, а там и с американцами. Однако после победы иллюзии развеялись.
– После смерти Хо Ши Мина, – рассказывал он, – к власти пришли другие люди. Они хватали и казнили патриота за патриотом. Я – один из последних уцелевших националистов. Я воевал за свободную, единую страну, это верно. Но я хотел, чтобы в этой стране была свобода, частная собственность, чтобы земля принадлежала крестьянам.
– И что же произошло? – спросил Декстер.
– Ну, после окончательной победы северян в семьдесят пятом году начались настоящие погромы. Китайцев – два миллиона человек – лишили всего имущества и отправили либо в трудовые лагеря, либо в изгнание – их вывозили из страны на судах. Я открыто выступал против этого. И в конце года за мной пришла тайная полиция, после чего я оказался в лагере под Ханоем. Они всегда отправляют людей подальше от родного дома. Это затрудняет побеги.
– Тем не менее вы бежали?
– Все устроила жена. Она медицинская сестра, не только хороший каллиграф. Несколько мирных лет я проработал школьным учителем. Мы познакомились в лагере. Она работала там в больнице. Полюбили друг друга. И она вытащила меня оттуда. У нее было припрятано немного золотых украшений. Они позволили нам заплатить капитану грузового судна. Ну вот, теперь вы знаете все.
– И вы думаете, я могу вам верить? – спросил Декстер.
– Вы говорите на нашем языке. Бывали во Вьетнаме?
– Да, бывал.
– Воевали?
– Воевал.
– Тогда я скажу вам как солдат солдату: перед вами человек, потерпевший полное и окончательное поражение. Итак, что мы должны сделать?
– А что собираетесь сделать вы?
– Вернуться в иммиграционную службу, конечно. Вы же обязаны о нас доложить.
Кэл Декстер допил свой кофе, встал. Майор Нгуен Ван Тран тоже попытался встать, однако Декстер удержал его.
– Война окончена, майор. Все это было очень далеко и очень давно. Попробуйте в свое удовольствие прожить хотя бы остаток жизни.
Вьетнамец онемел от изумления. Он только молча кивнул. Декстер повернулся и пошел к выходу из кафе.
Это было 22 ноября 1978 года.
В 1985 году Кэл Декстер ушел из фирмы “Хонейман и Флейшер”, но не на работу, которая открывала бы дорогу в хороший дом в Уэстчестере. Он перешел в Управление государственной защиты. Работа была не из самых видных и оплачивалась далеко не роскошно, однако давала Кэлу то, чего он не получал, занимаясь корпоративным правом, – чувство удовлетворения.
Анджела восприняла это хорошо, лучше, чем он ожидал.
Работать на новом месте приходилось непомерное количество часов и представлять в суде тех, мимо кого прошла американская мечта.
С Вашингтоном Ли он познакомился жарким летом 1988 года. Преступлений на Манхэттене каждый год совершается столько, что судебная система постоянно работает на грани перегрузки. В
Он вошел в зал. Заместитель окружного прокурора уже стоял там с папкой в руках.
– Выглядите усталым, мистер Декстер, – сказал судья.
– Полагаю, мы все устали, ваша честь.
– Не спорю, однако у нас осталось последнее дело, и я хотел бы, чтобы им занялись вы. И не завтра, а сейчас. Похоже, у этого молодого человека серьезные неприятности.
– Ваше желание – для меня закон.
Лицо Хасселблада расплылось в улыбке.
– Люблю почтительных людей, – отозвался он.
Декстер взял у заместителя окружного прокурора папку с делом, и они вместе покинули зал суда. На папке значилось: “Штат Нью-Йорк против Вашингтона Ли”.
– Где он? – спросил Декстер.
– Да прямо здесь, в камере.
Обвиняемый оказался тощим восемнадцатилетним юношей, обитателем района Бедфорд-Стайвесант, по сути дела, негритянского гетто. Уже одно это вызвало у Декстера интерес. Почему его судят на Манхэттене? Скорее всего, мальчишка перебрался через реку и угнал машину или отобрал у кого-нибудь бумажник. Но нет, речь шла о банковском мошенничестве. Окружной прокурор выдвинул обвинение в мошенническом присвоении более десяти тысяч долларов. Жертвой стал Ист-Риверский сберегательный банк, главный офис которого находится на Манхэттене, что и объясняло, почему дело слушается на острове, а не в Бруклине.
Декстер ободряюще улыбнулся клиенту, назвался и сел за стол. Мистер Ли, как он обнаружил, был не только некрасив, но просто уродлив. Интересно, как это ему удалось обаять банк настолько, что тот выдал ему подобную сумму?
Чтобы как следует разобраться в деле, Кэлвину Декстеру требовалось много времени. Сейчас же нужно было пройти через все формальности, связанные с предъявлением обвинения, и выяснить, нельзя ли отпустить арестованного под залог.
Час спустя Декстер и заместитель прокурора вернулись в зал суда, и Вашингтону Ли было предъявлено обвинение.
– Готовы мы к слушанию? – осведомился Хасселблад.
– Если суд не возражает, я попросил бы отложить его, – сказал Декстер.
– Подойдите сюда, – велел судья. Когда оба юриста оказались перед его столом, он спросил: – У вас возникли затруднения, мистер Декстер?
– Дело оказалось более сложным, чем представляется с первого взгляда, ваша честь. В нем есть тонкие моменты. Мне нужно время, чтобы их изучить.
Судья взглянул на заместителя прокурора, у того возражений не нашлось.