Муассанитовая вдова
Шрифт:
– А-а-а! – заорала не то от испуга, не то от внезапной боли.
– Вот и попалась, куколка! А я предупреждал, не зли меня! Бегаешь словно лань! Хорошие ножки, посмотрим, как они в деле… – прорычал урод, грубо разворачивая к себе лицом.
Лучше бы я этого не видела…
Раскрасневшаяся от бега морда, крошечные глазки-бусины, плоский широкий нос. Когда он криво усмехнулся и демонстративно провел языком по верхней губе, мелькнувшие острые треугольные зубы повергли в тихий шок. И абсолютно лысая голова, которой нипочем кислотник, – у него там чешуя, что ли, растет?.. На голову выше, втрое шире в плечах. Торчащие пружинками волосы на груди и даже шее, отвратительный запах
Решение созрело само собой. Крышка мусорного контейнера все еще была в моих руках. Конечно, от удара хлипким пластиком такому мордовороту ничего не будет, но вода, точнее кислота, собравшаяся в вогнутой части… Пусть кожа на голове повышенной прочности, то никто не говорил, что глаза так же неуязвимы.
Зачерпнула горсть кислоты… Ух, едкая! Защипало…
– Стой смирно, если не хочешь, чтобы тебе было больно, – пробасил урод.
Наклонился ко мне, примеряясь, как удобнее пристроить жертву, – и я резко выплеснула все, что было в ладони. Ублюдок взвыл, хватаясь за лицо.
– Ах ты мелкая дря-я-янь!
«Дрянь, разумеется», – усмехнулась про себя и вылила на уродливую голову остатки из крышки. Не так много, конечно, а если учесть, что он закрылся руками, то и вовсе ерунда, но временного ослепления, надеюсь, достаточно. Рептилоид завопил пуще прежнего, пытаясь выцарапать собственные глаза и сгибаясь вдвое, из-за шиворота показалась волосатая шея с выступающими позвонками. Я не удержалась и ребром крышки ударила в основание черепа. Сообразила, что натворила, лишь когда преступник со смачным шлепком рухнул на землю. Превозмогая омерзение, приставила пальцы к мясистой шее… Жив.
Поспешно отдернула руки от вонючего тела, вытерла ладони о подол и пошла куда глаза глядят. Ливень перестал лупить с такой силой, сменившись моросью, а та – мелким градом. Обхватив себя руками, брела, пошатываясь, от холода зуб на зуб не попадал, и я периодически грела дыханием пальцы, надеясь на гены, – цварги болеют очень редко.
Мелькали улицы и дома, знакомые и незнакомые одновременно. Вроде я была в этой части города… Хотела вернуться к «Гаванне», но в итоге заблудилась и вместо центра вышла на окраину, где начинался лес. Что за ерунда?! Хотела вернуться назад, но ледяная крошка с неба усилилась, царапала кожу не хуже кислотника, а в голове вдруг вспышкой пронеслось воспоминание двухлетней давности.
Маленький уютный домик с деревянным настилом и шкурами на полу. Когда я починила крышу у собственного дома и столкнулась с подтекающим подвалом, злость на невезение заставила в один прекрасный вечер поискать в инфосети варианты обмена жилья. Фотографии уютного домика меня поразили – на Цварге натуральное дерево считалось дорогостоящим материалом, а тут цена оказалась даже ниже стоимости протекающего жилья. Только когда я пришла на место, выяснилось, что понравившийся домик расположен на окраине, электричество работает с перебоями, а площадь строения существенно меньше уже приобретенного мной.
Шанс, что за два года дом так никто и не купил, стремился к нулю, но ввиду бушевавшей стихии и сгустившихся сумерек разумнее было бы просушиться, переждать ночь, а уже потом искать Льерта и возвращаться домой. Мысль, что Льерт может валяться где-то в канаве с дырой в животе, я старалась отогнать от себя как можно дальше. Он крикнул, что задержит их, а уж в том, что при желании бывший полуконтрактник сможет убежать от подвыпивших типов, я не сомневалась.
Бетон с антикоррозийным покрытием под ногами сменился песчаником, а затем утоптанной дорожкой. Деревья и листва над головой
Неработающий замок на входе – визитная карточка Оенталя. Растерев замерзшие пальцы, навалилась на тяжелую дверь, готовая к чему угодно. К тому, что придется объясняться, что я не нищенка и голодранка, просто неудачно попала под кислотник. К тому, что меня не пустят дальше порога. Даже к шумной семье оршей была мысленно готова. Но внутри оказалось тихо, темно и пусто, но сухо. Неужели мне впервые за этот вечер повезло?
Пошуршала выключателем – электричества нет. Ну и ладно, очертания предметов видны, этого хватит, чтобы переночевать. Мебель хозяева вывезли, оставив лишь шкуры лам на полу. На Цварге они стоили бы целое состояние, а здесь, когда я спросила, почему бросили, мне сказали: «Не влезли в тачку». Я провела рукой по подоконнику – толстый слой пыли. Весь дом состоял из единственного помещения, которое служило одновременно гостиной, спальней, кухней и даже моечной – в дальнем конце величественно белела чугунная ванна на витых бронзовых ножках. Лишь туалет находился в отдельной крошечной комнатке. Помнится, когда я впервые увидела планировку и поняла, что все помещение составляет от силы шестьдесят квадратов, на меня навалилось возмущение – как можно здесь жить? Сейчас было все равно: крыша над головой есть, и ладно.
После пережитого стресса, забега по Оенталю, драки с преследователем и прогулки под щедрыми осадками страшно тянуло в сон. Знобило, а кожу на руках, лице и ногах, наоборот, щипало. Волевым усилием заставила себя поискать мыло. Хоть бы еще капельку повезло. У меня отличная регенерация, но, если я найду кусок мыла и смою кислоту, ожоги пройдут скорее. И исстрадавшиеся стопы тоже следует промыть.
Мыло я не нашла, зато, пока обходила кругом ванную, взгляд упал на вертикальную трубу вдоль стены, облицованную кирпичом. Кажется, хозяева дома говорили, что это источник тепла вместо климат-контроля. Присела на корточки, поковырялась в поленьях… Как это включается? Со стороны труба и стеклянная нижняя часть напоминали камины в загородных домах на Цварге, но они оснащались голопроекцией огня и электробатареей со встроенным термометром для обогрева помещения. Однажды я видела камин с настоящим огнем, но там были встроенные автоподжиг и подача сублимированных угольных брикетов. А устройство передо мной не имело никакой электроники. Я каждый кирпичик потрогала, каждую выемку – ничего!
– Ну же, швархова машина, включайся! Дай хотя бы крохи тепла!
Я безрезультатно ударила по трубе, ободрала костяшки пальцев… Внезапно стало так жалко себя. Замерзшая, промокшая, кожа горит, но смыть кислотник не могу. Света нет, тепла тоже… Погнавшийся за мной громила напугал стократ больше, чем пробравшийся в спальню глуповатый Оден. И Льерт неизвестно где, и что с ним, неизвестно. Горло запершило от комка горечи, глаза зачесались от подступивших слез… Вселенная, как же он один против четверых?..
«Хоть бы только он был жив, остальное неважно…»
Глава 22. Обжигающие поцелуи воды
Селеста Гю-Эль
«Хватит разводить сопли, Селеста. Мишель тебя предупреждал, что иные Миры не лучше Цварга. Что ты сказала? Справишься? Ну так справляйся».
Я тряхнула головой, отгоняя слезы. Начну себя жалеть – заплачу. Заплачу – стану тереть глаза руками. Потру глаза – могу на месяц лишиться зрения, пока будет восстанавливаться роговица… Плавали – знаем.