Муассанитовая вдова

Катрин Селина

– Ты был с ней помолвлен. Вы долгие годы летали на одном космическом корабле. – Отвела взгляд. – Ты наверняка так же интересно рассказывал ей о космосе, ночи проводил с ней в одной каюте… Как только я думаю, что все, что было между нами сегодня, было с ней долгие годы… – Запнулась – уверенность стремительно меня покидала, зажмурилась и под удивленным взглядом мужчины затараторила: – Я прекрасно понимаю, что она навсегда будет в твоем сердце. Я и сама была замужем почти двадцать лет. Но понимаешь… у нас с Мартином никогда не было такого… не секса. То есть секса… то есть… Ох, как же сложно объяснить…

Замолчала, уставившись в загорелую мужскую грудь, ожидая, что сейчас Льерт разразится тирадой, что я слишком много себе вообразила, что Фьенна была невестой, а я в лучшем случае

сожительница… Мне не нужны были официально оформленные отношения, все это пустое, – отчаянно хотелось услышать, что эта ночь не была для Льерта «такой же, как и многие с Фьенной», потому что для меня она была особенной. С бывшим мужем не было и десятой доли тех эмоций, которые я испытала с Льертом. Это оказалось совершенно другим!

Тишина навалилась тяжелым покрывалом, лишь собственный пульс отдавался в ушах.

«Ну давай же, скажи, что Фьенна для тебя всегда будет на первом месте. Что воспоминания о ней святы… Скажи, что тебе просто хорошо со мной и это все, что ты можешь дать…»

Внезапно мужские пальцы погладили меня по щеке, скользнули на подбородок и чуть нажали, вынуждая встретиться взглядом с хозяином этих восхитительных пальцев. Он смотрел на меня с таким укором, что я вновь вспыхнула от стыда.

«Он мне ничего не обещал, а я уже что-то требую. Селеста, ты большая девочка, вдова, прекрасно знаешь, что нужно мужчинам, а ведешь себя… примерно на свою текущую внешность».

Льерт ласково провел по моим волосам и улыбнулся:

– Селеста, ангел мой, я люблю тебя.

Хорошо, что я лежала, потому что ноги вмиг стали ватными, будто из них вынули кости.

Я люблю тебя.

Коротко. Серьезно.

Безо всяких «но», оговорок про результаты на совместимость и брачных договоров с прописанными условиями, сколько денег отойдет мне в случае, если я рожу наследника или наследницу. Совершенно однозначно. Искренне. По-настоящему.

Я так растерялась, что не знала, что ответить, но Льерт и не ожидал ничего. Снова улыбнулся, переместил руку ниже по спине, порождая дорожку из сладких мурашек.

– Когда я впервые тебя увидел, подумал, что не может быть такой замечательной девушки, это непременно ангел. То, как ты купила раба на рынке, а затем выходила его – говорит о том, что у тебя бесконечно доброе сердце. Не знаю, когда это произошло, но в какой-то момент я понял, что не могу жить без тебя. Без твоего потрясающего кофе на завтрак, без солнечных улыбок, без заразительного смеха и стройных ножек, мелькающих перед глазами в коротких шортиках. Мне нравится в тебе абсолютно все. То, как ты хмуришься, пытаясь выучить незнакомую руну, и думаешь, что никто этого не видит. Как мило чихаешь, когда смотришь на солнце. Как забавно прикусываешь кончик языка от усердия, когда творишь очередной кулинарный шедевр. Ты особенная. Каюсь, я долгие годы мечтал о смерти, считая себя виноватым перед Фьенной… да и сейчас считаю, что моя вина там была. Но именно ты вдохнула в меня жизнь, вначале заставив существовать, а позднее благодаря тебе мне вновь захотелось что-то делать. За годы каторги на астероиде и жизни у пиратов я много раз смотрел на небо, но не создал ни одного расчета, потому что я проклял космос. А с тобой мне вновь захотелось вернуться к тому, чем занимался в молодости.

– А как же Фьенна? – пробормотала я, вглядываясь в серые глаза.

Неужели правда? Интуиция подсказывала, что он не врет.

– А что Фьенна? – Льерт пожал плечами. – Она была невестой по документам, и только. За все время мы и поцеловались-то от силы раз пять.

– Вы не спали вместе? – изумилась я до глубины души.

Мужчина отрицательно покачал головой.

– Если помнишь, она взяла с меня слово, что я не буду на нее давить. У нас ничего не было. Она не хотела близости, я просто был ей удобен. Высокий процент совместимости, родители не будут, как она выражалась, «капать ей на мозг», плюс получала некоторые преференции благодаря статусу моей невесты. Тогда я думал, что это нормально. Женщины на моей родине… – он на несколько секунд замолчал,

подбирая подходящее слово, – холодные. Они все себя так ведут, и это считается вполне естественным. А ты, Селеста, – он неожиданно заправил мой локон за ухо, – теплая. С тобой мир становится ярким и насыщенным, тебя невозможно с кем-то сравнивать. Поверь, к Фьенне я не испытывал и десятой доли того, что испытываю к тебе. У меня были женщины с Тур-Рина в коротких отгулах еще до помолвки с Фьенной, но ни одна из них не захотела вступать в отношения. Это весь мой опыт.

Он сказал это открыто, не таясь, и у меня защипало в глазах. Льерт чувствовал меня так хорошо, будто знал десятки лет! Даже слова подобрал такие же, какими я думала недавно о бывшем муже.

Было видно, что последнее признание далось Льерту тяжело. Я не удержалась и поцеловала его. И целовала, и целовала… На миг его рука замерла на моей пояснице, а затем начала активно действовать. Ладонь сжала ягодицу, а вторая – задрала платье повыше. Невинный поцелуй превратился во что-то потрясающее. Льерт вновь наполнял меня прямо так, не раздевая, вначале тягуче-медленно, а затем опрокинул на лопатки и принялся вбиваться неистово-яростно. И снова миллионы звезд и осколков.

Лежа на вздымающейся груди любимого мужчины, чувствовала, что такими темпами мы никуда не дойдем. Даже не выйдем из домика. А по-хорошему, если сезон ненастья начался, надо уйти до вечера, иначе снова попадем под кислотник. Да и покормить его не помешает…

Внезапно мужская грудь поднялась и… замерла.

– Льерт, все в порядке?

Льерт Кассэль

Когда Селеста призналась, что ревнует меня к Фьенне, внутри все сжалось. Было стыдно признаваться в том, что невеста меня не любила и выбрала лишь потому, что я был удобен. Но и объяснять, что давно, как заядлый наркоман, подсел на эмоции с ароматом эдельвейса, было неловко. Для этого требовалось рассказать, что я цварг с ампутированным хвостом, облученный радиоактивной звездой. И все это вкупе с рабством у пиратов вызвало бы жалость. Я планировал рассказать правду, просто еще не собрался с мыслями и не придумал, как это донести, чтобы Селеста восприняла правильно. Вдруг испугается? Неправильно поймет мою зависимость от ее бета-колебаний?

Цварги неохотно делятся информацией о ближнем круге, в этом наша уязвимость. Помножить на закрытые границы планеты, и в итоге получаем чудовищные слухи среди необразованного населения об эмоциональных вампирах. Да просто вампирах. И это на территории Федерации, между прочим! А мы сейчас на Оентале…

Глядя в прекрасные глаза златовласого ангела, попытался донести до нее суть: я полюбил ее безумно и не представляю жизни без нее. Хочу дышать ей, наполнять легкие ее ароматом, пропускать ее через себя как воздух. Боялся вывалить на нее правду, насколько она мне необходима. Что мой организм и рога выбрали ее раньше, чем я смог осознать, что с ней хочу провести весь остаток жизни.

Было немного страшно признаваться, что для другой женщины я оказался недостаточно хорошим защитником во всех смыслах слова. Цваргини привыкли выбирать лучших из лучших, а тех, кого забраковала Планетарная Лаборатория ещё на раннем этапе, вовсе называли скверным словом «отказники».

Селеста вновь поступила не так, как я ожидал, – поцеловала, вызвав такую жгучую волну желания, что я накинулся на ее рот как одичалый, задрал платье и… Любить ее было так же естественно, как дышать. Организм за ночь отдохнул и теперь с жадностью ловил восхитительно свежие эмоции. Аромат бета-колебаний наслаивался на собственный запах Селесты, смешивался в опьяняющий коктейль и разливался горными цветами в носу, во рту, в крови. Сдерживать себя было выше моих сил. Селеста лизнула мой кадык, и самоконтроль полетел в черную дыру, уступая место первобытно-дикой потребности раз и навсегда сделать ее своей.