Мученик
Шрифт:
Я скучала по тебе,сказала она.
— Я тоже скучал по тебе, — ответил он.
Она улыбнулась, из её рта потекло небольшое количество крови, но не слишком много. Он попытался не обращать на это внимания. За исключением крови, ему было приятно видеть, как она улыбается.
Что ты делаешь?спросила она.
— Опыт, — ответил он. — Я пытаюсь понять, что вернуло тебя к жизни.
Весьма похвально,сказала она. Но я хочу, чтобы ты не делал этого.
—
Я знаю,сказала она.
— А потом ты умерла и я думал, что упустил свой шанс. Но теперь ты снова здесь.
Я всего лишь воображение твоего разума,сказала она. Ты знаешь это. Ты сам мне об этом говорил. И ты знаешь, что я просто мысленная конструкция, составленная из твоих воспоминаний.
— Я знаю, — ответил он. — Но ты выглядишь такой настоящей.
Она улыбнулась вновь, на этот раз шире, кровь начала бежать по её скуле, переходя на подбородок. Именно такой он нашёл её двадцать лет тому назад. Он даже не знал её имени. Тогда, как и сейчас, он не был уверен в том, что с ней случилось. Когда он нашёл её, она уже была в состоянии, не граничащим с жизнью. И сейчас она продолжала умирать, но сознание возвращало её к жизни вновь и вновь.
Ты не должен…, начала она, а затем медленно растворилась и исчезла. Он вздохнул. Сообщения от Обелиска никогда не были содержательными. Он никогда не слышал столько, сколько слышали его коллеги. Он полагал, что причиной этому было то, что его желание увидеть девушку было слишком значительным, слишком настойчивым.
Он заглянул в инкубационную камеру и был удивлён, что все сорок клеток во всех сорока ёмкостях увеличились в численности. Это был беспрецедентный случай. Также была беспрецедентной скорость, с которой они размножались — он никогда не видел ничего подобного. Прошло всего лишь несколько часов, а образцы уже были видны невооруженным глазом.
В течении следующего часа он пребывал в ожидании, наблюдая за ними, пока каждая из ёмкостей не заполнилась бледно-розовым веществом, которое представляло из себя не что иное, как биологическую ткань. Должен ли он осмотреть её поближе? Почему нет: здесь достаточно образцов. Какой вред будет от того, что он осмотрит лишь один?
Он открыл ёмкость и пропустил через образец слабый электрический разряд. Розоватая субстанция встрепенулась, как если бы почувствовала его. Возможно, это причиняет боль.
Он перевернул ёмкость и вылил содержимое на стол. Перед ним находилось слегка волнообразное вещество. С помощью скальпеля он осторожно разрезал его пополам. Он наблюдал, как лезвие разделяет субстанцию на две половинки, образуя между ними пустую борозду. А затем смотрел, как вещество вновь соединяется обратно в единый слой, не оставляя ни одной видимой линии или рубца. Изумительно, подумал он.
Он всё ещё экспериментировал с образцом, когда показалось лицо его бабушки, парящее прямое над столом. В испуге он подпрыгнул.
Несомненно, он любил свою бабушку, но не настолько, как эту девушку. Или, возможно, это просто было нечто иное: он знал девушку лишь короткое мгновение, а потому его любовь к ней была чистая и непорочная. Его чувства к своей бабушке были гораздо более сложными. После смерти его родителей, она взяла его к себе. Обходилась с ним нормально, но она была уже старая и сварливая, и иногда делала вещи, которые он понимал с трудом. А потом однажды, когда он стал немного постарше, она просто исчезла. Даже тогда в основном он понимал, что с ней что-то случилось, нечто, с чем она не могла справиться, что, возможно, её даже убили. Но часть его с трудом подавляла обиду на то, что она не вернулась.
— Что тебе нужно? — спросил он на немецком.
Это так ты разговариваешь со своей бабушкой?произнесла она на английском с ярко выраженным акцентом, хотя он знал, что если бы она была настоящей, то бранилась бы на немецком.
— Извини, — сказал он. — Я думаю, ты пришла, потому-что есть что-то, о чём девушка была не в состоянии выразить. Ты же знаешь, я люблю тебя.
Так-то лучше,сказала она и протянула ему конфету в целлофановой обёртке. Она всегда делала так, когда была еще жива. Он попытался взять её, но его рука встретила пустоту.
Пришло время,сказала она. Ты и так узнал слишком много. Сейчас самое время.
Время для чего? Он не ощущал себя единым целым, с тех самых пор, как потерял свою бабушку. И теперь она снова была здесь, но одновременно и не здесь. Он мог видеть её и слышать, но не мог ни прикоснуться к ней, ни почувствовать её запах. Вся его жизнь была такой, жизнь утрат: сначала ушли его родители, затем бабушка. В конце концов, всё, что у него осталось — это его лаборатория, единственное, на что он мог рассчитывать. Его лаборатория никогда не подводила его.
Ты слушаешь меня?спросила она, щелкнув пальцами. Ты понимаешь, о чём я говорю? Ты должен раз и навсегда прекратить это исследование!
Прекратить исследование? Он почувствовал, как в нём растет гнев. Она никогда не понимала того, что он пытался делать, так почему его должно удивлять то, что она не понимает его и сейчас?
— Но я делаю важную работу, — сказал он. — Я делаю открытия, находящиеся за рамками человеческого воображения.
То, что ты делаешь — опасно,сказала она. Поверь мне, дитя. Я говорю это для твоего собственного же блага. Обелиск уничтожит тебя. Ты должен прекратить это, пока не стало слишком поздно.
На её глаза наворачивались слёзы. Прекратить работу? А что ещё у него было? «Это не совсем она,» говорил он себе. Обелиск просто позаимствовал её образ и голос. Почему он не мог остаться с той девушкой? Он любил её, но никогда не был с ней, поэтому он не мог скучать по ней точно так же, как скучал по своей бабушке. А теперь Обелиск пытается манипулировать им, используя её, чтобы заставить его остановиться.