Муки любви
Шрифт:
С помощью нескольких ловких приемов Джек уложил противника на пол. Однако юноша, с багровым от гнева лицом, все еще продолжал сопротивляться.
— Брось, Нил, — сказал Джек, сплевывая кровь на пол. — Таким способом ты ничего не докажешь.
— Ты убил моего отца! Я все слышал, ты, сукин сын! Ты убил его! Чтобы получить его деньги и жениться на этой шлюхе!
— Что?! — взвизгнула Таня.
Должно быть, Нил подслушивал их разговор из другого угла сарая.
— Я не убивал его, — заявил Джек. — Это версия твоей мачехи. И если ты подслушивал с самого начала, то знаешь, что Мег также невиновна. А
Джек расчетливо ослабил свою хватку и отступил от поверженного противника. Нил тут же вскочил на ноги, глядя на стоявших в сарае с нескрываемым отвращением.
— Вы оба задумали провернуть это дело, да? Забить старика и поделить все, что он нажил с таким трудом?
Нила трясло от возмущения. Невозможно подделать ту боль, которую Джек видел в его глазах. Родственные чувства оказались крепки, несмотря на натянутые отношения между отцом и сыном, на предательство и враждебность. Горе Нила было подлинным, а не игрой убийцы.
— Ты назвал меня шлюхой? — допытывалась Таня, гневно уперев руки в бока.
Мужчины не обращали внимания на ее слова.
— Ты, Вулф, жалкий, глупый, безмозглый бывший зек, который думает, будто сумеет замести следы после убийства, — сказал Нил. — Все слышали, как ты угрожал Питу. У тебя нет алиби, зато есть мотив и орудие преступления. Когда здесь появятся полицейские, с тобой будет кончено. Я с удовольствием полюбуюсь на то, как ты покинешь остров в полицейском катере, в наручниках.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Нил никак не повзрослеет, — заметила Мег, прикладывая влажный платок к опухшей и посиневшей губе Джека. — По-прежнему чуть что — лезет в драку, как мальчишка.
Джек следил за выражением ее лица, пока она с любовной чуткостью ухаживала за ним. Вряд ли Нил сейчас окружен такой же ангельской заботой. Наверное, сидит с заплывшим красным глазом в горьком одиночестве. Сидит в своей берлоге, потягивая для утешения какое-нибудь крепкое пойло.
Злобное пророчество Нила разъедало мысли Джека. Я с удовольствием полюбуюсь на то, как ты покинешь остров в полицейском катере, в наручниках. Когда, много лет тому назад, Джек вышел на свободу, он дал себе клятву, что никогда не попадет в тюрьму опять. Долгое время он перекраивал свою жизнь, открыл собственное дело, завел семью. Разве мог он предвидеть, что принятое в последнюю минуту приглашение провести праздник с родней Мег обернется угрозой потерять все, чего он с таким трудом добился? Джек представил, как Пит Стэнтон с вилами в руках ехидно вглядывается в него из преисподней и мерзко хохочет.
Нил был прав, обрисовав картину преступления так, как ее увидят полицейские. Джек — бывший зек, угрожал покойному при свидетелях. Мотив, отсутствие алиби, орудие преступления — все подбиралось одно к одному, как в игре «Убийца-победитель».
Даже если предположить, что Пит упал с лестницы не после удара бейсбольной битой по голове, то все равно можно изобразить все так, будто его толкнул Джек. В конце концов, вопреки сказанному им Мег, он был на чердаке; там повсюду отпечатки его пальцев. И он нисколько не сомневался, что Таня первой укажет на него. Но слава Богу, что можно вытащить из ловушки Мег.
— Значит, Нил не убивал его, — сказала Мег, нахмурив брови. — И Таня, похоже, тоже —
Она не договорила и подняла глаза к потолку кухни — над ними располагалась спальня, где боролся с похмельем Уинстон.
— По-твоему, он мог бы это сделать? — спросил Джек.
— Раньше я так не думала, но теперь уже не уверена. Что до двух остальных, то они выглядят непорочными, как свежевыпавший снег.
Джек хмыкнул.
— По-моему, Уинстон неспособен на такое. Он — самоуверенный тупица. Но даже если он пронюхал про исправленное завещание и потом устранил твоего дядю, чтобы жениться на состоятельной женщине, то ведь тогда он должен был бы помалкивать о своих подозрениях на твой счет. Как бы ни была одурманена алкоголем его голова, он должен был бы лезть из кожи вон, лишь бы обелить тебя и удержать.
— Что-то не похоже, что он сильно огорчился, когда я разорвала помолвку, — заметила Мег, поморщившись. — Джек, мне кажется, он действительно думает, будто убийца — это я.
Ее голос дрогнул. Джеку тоже стало за нее больно. Все-таки она доверилась Уинстону, связывала с ним свое будущее. Теперь-то Джек знал, что она никогда не любила адвоката, однако уважала его и не ожидала предательства. А ведь он предал ее в ту минуту, когда она особенно нуждалась в его поддержке и вере.
— Дети все еще наверху, в детской? — спросил Джек.
Она кивнула.
— Строят модель железной дороги. Я собиралась позвать их на второй завтрак.
— Пусть играют. Самое время побеседовать взрослым.
— Ради этого ты всех нас позвал сюда? — проворчал Уинстон. — Сказать, что мы все невиновны?
Джек только что изложил свои аргументы, тщательно доказав, что некого заподозрить в убийстве Пита Стэнтона, человека, которому многие желали смерти.
Нил глубже откинулся в любимом мягком кресле своего покойного отца и спросил, уставившись на Джека одним глазом (другой заплыл и не открывался):
— Почему мы должны верить в то, что убийца — не ты, Вулф? Только потому, что ты так сказал? На полицейских это здорово подействует.
Таня сидела на диване, храня молчание, сложив кренделем руки и скрестив ноги. У нее был хмурый вид, и Джек знал, почему. Не только потому, что ради нее он не пошел на убийство, но и потому, что обманом вытянул из нее все секреты. Теперь каждый знал про кольцо и завещание и про ее попытку подставить Мег.
— Мне все равно, веришь ты или нет, — ответил Джек. — Я просто не хочу, чтобы полиция стала свидетелем поднятого нами гама, того, как мы обвиняем друг друга, не в состоянии ответить на самые простые вопросы.
— Самый простой вопрос — это… — начала Мег, и Джек закончил за нее усталым голосом:
— …почему Пит полез на чердак?
— Похоже, что он умер без посторонней помощи, — добавила Мег. — Свалился с лестницы по каким-то причинам. Таня, как у него было со здоровьем? Например, с сердцем?
— Откуда я знаю! Что я ему — мама?
— Я задам вам простейший вопрос, на который желал бы получить ответ, — оживился Уинстон. — Почему наш общий приятель, присутствующий здесь, — здоровой рукой он указал на Джека, — воспротивился тому, чтобы мы осмотрели его вещи? Странное поведение для человека, которому нечего прятать.