Муми-папа и море
Шрифт:
– Я не настолько глупа! – со смехом сказала Муми-мама. – Я просто подумала, что она нуждается в ободрении, вот и все.
Она посмотрела на свои увядшие розовые кусты и подумала: "Как глупо было посадить их здесь! Но на острове их полно, и дикие цветы, пожалуй, даже красивее, чем садовые".
Муми-папа втащил несколько досок вверх по лестнице и достал свой ящик с инструментами.
– Я знаю, что дерево сжимается, когда высыхает, – сказал он. – Но я не могу ждать. Тебя ведь не смущают несколько
– Вовсе нет, – сказала Муми-мама. – Вперед. Мастери, если тебе так хочется.
В этот день она ничего не рисовала. Зато она сделала несколько маленьких палочек, чтобы поддерживать цветы в саду, и убрала в тумбочке. Она даже навела порядок в ящике смотрителя маяка. Муми-тролль сидел у стола и рисовал. Он точно знал, каким будет его маленький домик. От нестираемого карандаша почти ничего не осталось, но Муми-тролль почему-то был уверен, что море, если понадобится, выбросит на берег еще один.
К вечеру они почувствовали, что немного устали, и говорили друг с другом мало. Внутри маяка было очень мирно. Они слышали, как ритмично гремит море вокруг острова, а небо было такое белое, как будто его только что помыли. Малышка Мю спала на печке.
Муми-мама быстро взглянула на них и подошла к своей картине. Она прижала лапы к стволу яблони. Ничего не произошло. Это была лишь стена, обыкновенная оштукатуренная стена.
– Я только хотела проверить, – думала Муми-мама. – Я была права. Конечно, я больше не могу пройти в сад. Я сейчас не тоскую по дому.
В сумерках Муми-тролль отправился заправить штормовой фонарь.
Канистра с керосином стояла под ступеньками вместе с кучей порванных сетей. Он подставил банку под горлышко и вытащил затычку. Канистра загремела, издавая странный гулкий звук. Муми-тролль наклонил ее над банкой и подождал. Он потряс канистру.
Потом поставил ее и минуту стоял, уставясь в пол. Керосина больше не было. Он закончился. Фонарь каждый вечер горел в комнате наверху и каждую ночь светил для Морры. Кроме того, Малышка Мю вылила несколько пинт на муравьев. Что же делать? Что скажет Морра? Муми-тролль и представить боялся, как она будет разочарована. Он сел на ступеньки и уткнулся носом в лапы.
Он знал, что подвел ее.
– Ты уверен, что канистра совсем пуста? – спросил Муми-папа, хорошенько встряхивая фонарь.
Они закончили пить чай, в окнах темнело.
– Совсем, – сказал Муми-тролль с несчастным видом.
– Она, должно быть, протекает, – сказал Муми-папа. – Она, наверное, проржавела. Трудно поверить, что мы использовали весь этот керосин.
Муми-мама вздохнула.
– Нам придется довольствоваться светом от печки, – сказала она. – Осталось только три свечи, и они пойдут на именинный пирог рыболову. – Она подбросила в огонь несколько поленьев и оставила печную дверцу открытой.
Огонь весело затрещал, и семья расставила ящики полукругом. Время от времени шторм подвывал в трубе. Это был одинокий, печальный звук.
– Хотела бы я знать, что творится снаружи? – сказала Муми-мама.
– Я могу тебе сказать, – ответил Муми-папа. – Остров готовится ко сну. Я уверяю тебя, что он заснет тогда же, когда и мы.
Муми-мама негромко засмеялась. Потом она сказала задумчиво:
– Знаете, все время, которое мы здесь прожили, мне казалось, что мы находимся в какой-то экспедиции. Все так менялось, будто каждый день было воскресенье. Теперь я думаю: хорошее ли это ощущение?
Остальные ожидали продолжения.
– Конечно, нельзя оставаться в экспедиции навсегда. Она должна когда-нибудь закончиться. И я ужасно боюсь, что внезапно опять наступит понедельник, и я не буду знать, было ли все это на самом деле... – Она замолчала и чуть смущенно посмотрела на Муми-папу.
– Конечно, это было на самом деле, – сказал изумленный Муми-папа. – И это здорово, когда все время воскресенье. Ведь именно это чувство мы и утратили.
– О чем это вы? – спросила Малышка Мю.
Муми-тролль вытянул лапы. У него тоже было чувство, оно пронизывало его всего. Он мог думать только о Морре.
– Я должен немного прогуляться, – сказал он.
Остальные посмотрели на него.
– Я хочу подышать свежим воздухом, – нетерпеливо добавил он. – Я не могу больше париться здесь. Мне нужно двигаться.
– Послушай, – начал Муми-папа, но Муми-мама сказала:
– Конечно, иди, если хочешь.
– Что это на него нашло? – спросил Муми-папа, когда Муми-тролль ушел.
– Это возрастные проблемы, – ответила Муми-мама. – Он и сам не понимает, что с ним происходит. Ты кажется, никогда не осознавал, что он взрослеет. Ты думаешь, он все еще маленький мальчик.
– Конечно, он довольно маленький, – сказал удивленный Муми-папа.
Муми-мама засмеялась и разворошила огонь. Это в самом деле было гораздо лучше, чем свечи.
Морра сидела на берегу, ожидая. Муми-тролль подошел к ней без штормового фонаря. Он остановился возле лодки и посмотрел на Морру. Он ничем не мог ей помочь.
Он слышал, как бьется сердце острова, как деревья и камни убегают прочь от моря. Он не мог остановить это.
Вдруг Морра начала петь. Ее юбки хлопали, когда она размахивала ими, она топала по песку и изо всех сил старалась показать Муми-троллю, как она рада его видеть.
Муми-тролль в изумлении шагнул вперед. Не было сомнений: Морра радовалась ему. Ее не волновал штормовой фонарь, она была довольна, что Муми-тролль пришел к ней.
Он стоял неподвижно, пока она не закончила свой танец. Потом он наблюдал, как она, переваливаясь, ушла с берега и исчезла. Он подошел и пощупал песок там, где она стояла. Песок совсем не замерз и был таким, как всегда. Муми-тролль внимательно прислушался, но услышал только прибой. Похоже было, что остров вдруг заснул.