Мумия, или Рамзес Проклятый
Шрифт:
– Наверняка есть какой-то способ, – возразил Самир.
– Нет, я узнал это методом проб и ошибок. И ваши современные книги по биологии убедили меня в моей правоте. Стоит напитать клетки этим эликсиром, как они уже живут сами по себе, постоянно обновляясь. Растительные, животные, человеческие – не имеет значения.
– Не старея, не изнашиваясь, – пробормотала Джулия. Теперь она немного успокоилась и могла говорить.
– Верно. Одна чаша этого зелья сделала меня бессмертным. Не больше, чем содержится в пузырьке. Я буду вечно молодым. Я не нуждаюсь в пище, хотя чувствую постоянный
– А эта женщина – она ведь не получила полной дозы?
– Нет, к тому же ее тело было слишком повреждено. Понимаете, в этом-то и заключается моя глупая ошибка. Тело не сохранилось полностью! Больную или здоровую, ее теперь не остановишь. Я понял это, когда она шла ко мне по коридору.
– Ты не учитываешь возможностей современной науки, – сказала Джулия, медленно протирая глаза. – Наверняка есть способ остановить процесс.
– С другой стороны, если бы вы дали ей полную дозу, как задумал граф…
– Это безумие, – вмешалась Джулия. – Не стоит даже говорить об этом. Тогда она станет еще сильнее.
– Послушайте меня, – сказал Рамзес. – Клеопатра – это всего лишь часть трагедии. Теперь и граф определенно знает мой секрет. Опасен сам эликсир; он более опасен, чем вы думаете.
– Ну да, люди захотят его попробовать, – кивнула Джулия. – Люди пойдут на все, чтобы получить его. Но Эллиота можно уговорить, а Генри болван.
– Но и это еще не все. Мы говорим о химическом веществе, которое изменяет саму субстанцию того, с чем соприкасается. – Рамзес немного помолчал, потом продолжил: – Многие столетия назад, когда я еще был Рамзесом, правителем этой страны, я мечтал о том, чтобы с помощью этого эликсира облегчить людям жизнь. Я мечтал о вечной пище и вечной влаге. Тогда мы смогли бы забыть о голоде. Я мечтал о пшенице, которая после уборки урожая тут же вырастала бы заново. О фруктовых деревьях, которые бы плодоносили постоянно. Знаете, что из этого вышло?
Пораженные, они молча смотрели на него.
– Мой народ, мои люди не смогли переварить эту бессмертную еду. Она так и осталась в их желудках. Они умирали в страшных мучениях, будто наелись песка.
– О боже, – прошептала Джулия. – Хотя это вполне объяснимо. Ну конечно!
– А когда я попробовал сжечь поля, забить бессмертный молочный скот и птицу, я увидел, как сожженная пшеница возрождается к жизни, стоило солнечным лучам осветить ее. Я увидел, как поднимались обугленные стебли и безголовые скелеты. Наконец я сбросил все это в море, придавив камнями к самому дну. Там это все наверняка и лежит до сих пор – в целости и сохранности.
Содрогнувшись, Самир обхватил плечи руками, словно ему стало вдруг холодно.
Джулия пристально смотрела на Рамзеса.
– Значит, ты хочешь сказать, что, если это сокровище попадет в плохие руки, вся земля может стать бессмертной?
– Все люди, – печально ответил Рамзес. – А ведь мы, бессмертные, чувствуем такой же голод, что и вы. Мы вытесним всех, мы отнимем все!
– Сам ритм жизни и смерти будет нарушен, – сказал Самир.
– Нельзя это допустить! – воскликнула Джулия. – Если у тебя еще остался эликсир, уничтожь
– И как же мне сделать это, малышка? Если я развею сухой порошок по ветру, его крошечные частички осядут на землю, и первый же дождь растворит их и напитает ими корни деревьев – и деревья станут бессмертными. Если я вылью жидкость в песок, придет напиться верблюд. Вылью ее в море – и народятся бессмертные рыбы, черви и крокодилы.
– Хватит, – пробормотала Джулия.
– А вы не можете сами выпить его? Вам он не повредит?
– Не знаю. Я уже думал об этом. Кто знает?
– Не делай этого, – прошептала Джулия. Рамзес грустно улыбнулся:
– Ты все еще переживаешь за меня, Джулия Стратфорд?
– Да, переживаю. Ты всего лишь человек, который владеет секретом богов. Переживаю.
– Все верно, Джулия. Секрет всегда со мной. – Рамзес хлопнул себя по лбу. – Я знаю, как сделать эликсир. Не важно, что случится с несколькими пузырьками, которыми я владею. Я всегда смогу приготовить новое снадобье.
Они посмотрели друг на друга. Невозможно было за столь короткое время осмыслить весь ужас, заключавшийся в эликсире.
– Теперь вы понимаете, почему я ни разу за два тысячелетия ни с кем не поделился этим зельем? Я знал, как оно опасно. А потом, слабый, как любой смертный мужчина – если использовать вашу современную терминологию, – я влюбился.
Глаза Джулии вновь наполнились слезами. Самир терпеливо ждал.
– Да, я знаю, – вздохнул Рамзес. – Я был идиотом. Две тысячи лет назад я наблюдал за тем, как умирает моя возлюбленная – из-за того, что я не пожелал дать эликсир ее любовнику Марку Антонию, бессовестному человеку, который ради его формулы гонялся бы за мной по всему свету. Вы можете представить, что бы натворили эти двое, стань они бессмертными? «Почему бы нам не создать бессмертную армию?» – спросила она меня, несомненно находясь во власти его чар. Тогда она стала пешкой в его руках. А теперь, в эту эпоху поразительных свершений, я забыл о ее последних словах и вернул ее к жизни.
Джулия беззвучно плакала. Она уже не вытирала слезы маленьким носовым платочком. Склонившись над столом, она взяла царя за руку:
– Нет, Рамзес, это не Клеопатра. Разве ты не понимаешь? Да, ты совершил ужасную ошибку, и мы должны найти способ исправить ее. Но это не Клеопатра. Такого просто не может быть.
– Джулия, я не ошибся. Она узнала меня, понимаешь? Она назвала меня по имени!
Из отеля «Мэна-хаус» доносилась приятная музыка. В окошках мигал желтый свет. Крошечные фигурки бегали взад-вперед по просторной террасе.
Клеопатра и американец стояли в темном тоннеле на вершине пирамиды – у погребального обелиска.
Она страстно обняла юношу, скользнув руками в шелковых перчатках под его рубашку. Ах, соски мужчин такие нежные, они словно ключ, открывающий путь томления и экстаза! Как он содрогнулся, когда она сдавила их пальцами! Ее язык ворочался у него во рту.
Теперь с него слетела вся его бравада и самоуверенность. Он стал ее рабом. Клеопатра стянула с него рубашку, засунула руку под кожаный ремень и дотронулась до мужской плоти.