Муранча
Шрифт:
Илья снова вспомнил рассказ Бульбы о Погремуне, дрезину которого якобы слышали за стенами метро. Возможно, именно возня «байбаков» в слуховых ходах и породила этот миф?
— Кстати, когда комбайн «синих» в первый раз пробивал проход в подметро, — продолжал Сапер, — в туннеле возле ЦГБ обрушилась стенка одного из таких слуховых ходов. Место, к счастью, оказалось неприметным — между сталкерскими складами. Там жукоеды держат полезное, но опасное барахло. Которое сильно фонит, а выбросить жалко. Так что без особой нужды туда никто не заходит. Нижний Народец быстренько заложил пролом. Но проходик остался… Если отодвинуть
Илья вспомнил, как он гнался за Сапером, как потерял его из виду неподалеку от ЦГБ. Как решил, что видел призрака, растворившегося в темноте. Теперь-то все стало ясно. Сапер просто юркнул в потаенный ход и скрылся в подметро!
— Я к чему веду… — продолжал Сапер. — Суть в том, что при желании из подметро можно пробиться в любой туннель и на любую станцию. У меня ушло некоторое время на изучение ходов Нижнего Народа. Зато теперь я знаю, как кратчайшим путем добраться хоть до Орджоникидзе, хоть до Орбитальной, хоть до Ворошиловской, хоть до западных станций. При грамотной организации атак и удачном стечении обстоятельств можно было захватить не только орджоникидзевские притоны, но и все метро.
— Так тебе все метро нужно было? — тихонько присвистнул Илья.
— А что тебя удивляет? — фыркнул Сапер. — Прикинь: в твоем распоряжении выходы на поверхность в любой точке Ростова, полное отсутствие конкурентов, уйма жизненного пространства в метро и под ним. — В шепоте Сапера послышались мечтательные нотки. — И ты — практически единоличный хозяин города. Круто?
— Ага. Вот только для этого пришлось бы положить уйму народу, — давя вскипающую ненависть, с трудом произнес Илья.
— Меньше народа — больше кислорода, — сухо отозвался Сапер. — И всего остального уцелевшим тоже досталось бы больше. Естественный отбор в условиях дефицита ресурсов и жизненного пространства… Ну а бабы со временем все равно нарожаю новых людишек — столько, сколько нужно. Сколько мне было бы нужно.
— Да ты, сука, Наполеон, — процедил Илья. — С такими-то планами…
— Муранча моим планам помешала, — скрипнул зубами Сапер. — На кой мне сдалось метро, из которого нельзя выйти на поверхность? Тут, собственно, два варианта. Либо ждать, пока эти твари уберутся из города… либо…
— Либо?..
— Либо направить муранчу в метро, — жестко резанул Сапер. — На зачистку, так сказать, местности. Это быстрее. Проще. Многое решает.
— Выходит, Тютя, сам того не ведая, здорово тебе помог? — опустошенно произнес Илья.
— Нет, Колдун, — тихо-тихо, едва слышно засмеялся Сапер. — Это я ему помог. Вернее, мы помогли друг другу.
Илья замотал головой, уже смутно догадываясь о том, что ему сейчас расскажет Сапер, и, не желая слушать этого самодовольного ублюдка, жертвующего чужими жизнями как шахматными фигурами в партии с самим собой… Но Сапер уже говорил:
— Это произошло, когда в городе только-только появилась муранча…
«Гость» сверху не был похож на разведчиков «синих», которые спускались вниз раньше. Он шел один. Совсем один, «Смельчак, — подумал Сапер. — Или, что вернее, — дурак».
Сапер и несколько бомжей, сидевших с ним в засаде, наблюдали за странным чужаком.
Дорогу себе «Человек Сверху» освещал не фонариком, а поднятой над головой свечуркой, трепещущий огонек которой бережно
«Тютя! — узнал Сапер. — Да это же Тютя Приблажный!»
Проведя немало времени в слуховых ходах Нижнего Народа и неоднократно выбираясь на синюю ветку, он хорошо знал, чем живут и о чем говорят жукоеды. О Тюте он знал тоже. Более того: однажды Сапер даже попал на проповедь юродивого. И вот теперь видел его снова.
«Значит, все-таки дурак», — усмехнулся Сапер.
А в следующий миг наложившиеся друг на друга образ Тюти и воспоминания о ненавистной Орджоникидзевской породили новую, неожиданную мысль. Тютя мог пригодиться. Нужно только найти к дурачку правильный подход.
Сапер велел своим спутникам сидеть тихо и ни во что не вмешиваться. Сам вышел навстречу Приблажному.
Видимо, его появление из темного бокового хода оказалось неожиданным для юродивого.
— Тю на тя, дяденька! — вскрикнул тот и отшатнулся, едва не погасив огонек свечи. — Напугал Тютю!
— Здравствуй, Тютя, — стараясь говорить как можно мягче, поприветствовал Приблажного Сапер. — Не бойся, я тебе не враг. Я друг тебе. Куда путь держишь?
— Тютя пошел мертвых искать, — заканючил дурачок. — Тюте сказали, под землей мертвые ходят. А ты…
Он посмотрел на Сапера с интересом и страхом.
— Ты случайно не мертвый, дяденька?
Сапера передернуло от такого вопросика, однако улыбаться он не перестал и вместо ответа осторожно задал свой вопрос:
— А зачем тебе мертвые, Тютя?
— Живые потому что живут скверно. Нет сил быть с ними больше. Погрязли живые во вражде, беспутстве и пороке. Люди под землей стали нелюдями. Аки волки друг с другом грызутся. Аки звери лютые ведут себя.
— Верно говоришь, Тютя, — ободряюще кивнул Сапер. — Правильно мыслишь.
Тютя поднял на него глаза, полные радостного изумления. Он явно не ожидал так скоро найти здесь понимающего единомышленника.
— Верно? Правильно? Тютя верно говорит? Ты взаправду так считаешь, дяденька?
— Конечно, Тютя. Может быть, другие глухи, но я-то слышу в твоих устах слова Истины.
Грязное сопливое лицо Тюти расплылось в широкой детской улыбке.
— Истина! Да-да, я истину всем говорю. Я знаю. Но…
Улыбка ушла. Тютя снова накуксился:
— Но другие-то не знают. Тютю другие не слушают. Не верят Тюте. Тютя объясняет, что кара небесная пришла, что большая саранча за грехи на нас наслана, что каяться нужно, пока не поздно, а Тютю гонят, ругают, бьют. — Юродивый заплакал: — За что обижают Тютю? Тютя хочет, чтобы все спаслись. Хотя бы после смерти. А глупые люди не хотят спасаться. Тютя подумал, что если найти мертвых, то можно спросить у них совета, как быть. Может быть, Тютя что-то неправильно говорит, может, сам чего-то не понимает? Пусть мертвые объяснят Тюте, как обрести спасение, — им-то виднее. И как живым это втолковать. Ты не видел мертвых, а, дяденька? — Тютя растерянно огляделся по сторонам: — Здесь где-то, говорят, они должны быть. Но Тютя долго уже идет. Свечка вот наполовину сгорела. А никого нет. Никого не может найти Тютя.