Мушкетер
Шрифт:
— Права человека…
— Кроме прав, есть долг — оставаться людьми! Не подобает человеку поступаться природой, достоинством, честью, в угоду всяким содомитам. Такими темпами… скоро с Нотр-Дама муэдзин будет скликать правоверных, а нормальных девушек сгонят в спецлагеря. Станут их там осеменять, чтоб рожали побольше младенцев для однополых семей!
Пончик ошеломлённо поморгал.
— Ну ты и сказанул… — пробормотал Шурик. — Угу…
Сухов криво усмехнулся.
— «Возможно ли это? — вопросил однажды Иосиф Виссарионович и сам же ответил: — Конечно, возможно, раз это не исключено!»
Во дворе Шато-д’Арси было пусто, даже туристов не видать, да и чего им тут делать, в захолустье? Экскурсии больше на Луару тянет, там тех замков, как в лесу муравейников. Отпуска не хватит, чтобы все осмотреть. А быковская твердыня явно не прельщала фотографов-любителей.
— Витька в донжоне, наверное… — начал Пончик и заткнулся: из дверей главной башни пыхнуло сиреневым, словно отсвет от сварки по стенам пробежал.
«Знаем мы эту сварку!» — подумал Олег, холодея.
— За мной, бегом! — рявкнул он, бросаясь к донжону.
Ссыпавшись по витым ступеням, он влетел в ту самую каморку алхимика, о которой давеча Витька повествовал, и затормозил. Гудевший на треноге аппарат, смахивавший на киношный гиперболоид инженера Гарина, словно закручивал вокруг себя полотнища сиреневого света, комкал их, распускал, обмахивал стены.
— Дверь! — завопил Пончик. — Тут стенка была, а теперь — дверь!
Молча оттолкнув Шурку, Сухов ринулся в открывшийся проход — тащить обратно дурака разобиженного. Судя по разлитому вину, ещё и в нетрезвом состоянии…
Толчком распахнув вторую створку, Олег словно вернулся в ту же комнатушку, но куда более похожую на прибежище алхимика. Трое парнюг деревенской наружности волокли спелёнутого хронофизика, а особа духовного звания в облачении монаха-бенедиктинца поддавала пленнику по рёбрам.
Вырубив монаха ребром ладони по тощей, кадыкастой шее, Сухов резко развернул к себе туповатого челядина, облапившего Акимова, — хронофизик, замотанный в сеть, едва трепыхался. От сильного рывка верзила устоял, а в следующее мгновение заработал прямой в голову, да и повалился на пол.
Двое его подельников, углядев ещё одного демона во плоти, заорали благим матом и кинулись прочь. Следом за челядью умотал и монах, а поверженный, трубя дурным голосом, сбежал окарачь. Быков хорошенько пнул его в откляченный зад, придавая ускорение.
— И вы здесь? — резко спросил Олег. — Уходим!
— Поздно… — выдохнул бледный Шура, лапая кирпичную стенку.
— А, ч-чёрт…
Присев, Ярослав размотал Виктора. Тот сопротивлялся поначалу, а потом, разобрав, кто с ним рядом, скривил и без того зарёванное лицо.
— Ребята… — пролепетал Акимов. — Вы здесь… А я… Это… Простите! Я, как дурак, конечно же, спьяну… И вас… Отсюда не вернуться назад — канал односторонний, из будущего в прошлое…
— Поздравляю, — холодно сказал Сухов, — опыт удался.
— Но можно попробовать в Доминикане, — мямлил Виктор, — или на Памире… Нет, лучше всё-таки в Доминикане… Там канал из прошлого в будущее…
— Вообще-то, на дворе — Средневековье, — сухо заметил Быков, — и нету никакой Доминиканы. Есть Эспаньола, остров под властью испанской короны, а вокруг оного рыщут пираты, флибустьеры и прочие корсары. И как туда попасть, уцелев по возможности?
Глядя на разнесчастного учёного, Олег смягчился.
— Ладно, — проворчал он, — будешь должен.
— Буду! — с готовностью вскинулся хронофизик.
— Чтоб вернул нас в 2012-й. Понял?
— Понял! Верну, конечно же! А…
— Что?
— А никто не заметил индекс на пульте? — робко осведомился Виктор. — Там табло такое… Хотя бы четыре последних циферки!
— Один, шесть, два, семь, — припомнил Шурик. — Угу…
Акимов побледнел ещё пуще.
— Добро пожаловать в 1627 год, — сказал он страдальческим голосом.
— Попали! — хмыкнул Быков и заговорил наигранно-весёлым тоном: — Усё как у кино — мушкетёры дерутся с гвардейцами кардинала, а герцог Бэкингем строит козни Людовику XIII!
Сухов глянул на Пончика. Тот шмыгнул носом и пробормотал:
— Сбылась мечта идиота… Угу.
Глава 2,
из которой доносятся крики ярости и лепет любви, звон шпаг и конский топот
Олег смолчал. В нём не было страха, но росла печаль. Разум словно всё время к душе обращался, подбадривая: «Всё путём! Прорвёмся!» — а та грустила, смиренно принимая удары судьбы. Сухов усмехнулся.
В который раз между ним и Алёнкой встают века… И тут же замелькали мыслишки, веселенькие такие, суетливые думки, принося странное облегчение: даже в позднем Средневековье сгодятся все его навыки… Тут он на своём месте.
— Ну что ж, — разлепил губы Олег, — дружно крикнем: «Виват король!» Служили мы Людовику Заморскому, послужим и Людовику Справедливому. [9]
— Выходим? — неуверенно спросил Яр, выглядывая на лестничную площадку. — Слушайте, а ведь холодно! Не дай бог, зима!
9
Людовик IV, прозванный Заморским, правил в начале X века. Справедливый — прозвище Людовика XIII.
— Если приборы не испортились, — слабым голосом сказал Виктор, — должно быть лето, конечно же. Середина августа, плюс-минус…
— Ёш-моё, тут такой плюс, что больше на минус похож, — проворчал Быков, обнимая себя за плечи.
— Наверное, из погребов тянет…
— Давайте сразу договоримся, кто мы, — поднял руку Пончик. — Вы с Яриком будете дворяне, а мы с Витей типа в услужении у вас. Угу…
— В услужении? — механически повторил Акимов.
— Да! — сказал Шура агрессивно. — Объяснить? Мы с тобой лишь с ножом и вилкой научены обращаться, а они — с мечами! Нет, если ты умеешь фехтовать, то давай, я с удовольствием сыграю слугу трёх господ.