Мутанты. Время собирать камни.
Шрифт:
Руфат быстро освоился с нехитрым оборудованием дробильных машин, и через пару недель его уже нельзя было отличить от тех, кто проработал здесь годы. Фабрика работала круглосуточно и останавливали производство только в субботу, для профилактических работ оборудования: замена изношенных стержней и шаров в мельницах, футировка топки сушильных печей, (если возникала такая необходимость), проверка центровки мельниц, ну и устранение других, серьёзных неисправностей.
Смены чередовались по-недельно, одна неделя с утра, с восьми до четырёх, другая — с четырёх до двенадцати ночи, и третья неделя — с двенадцати
Однажды, когда случился перебой с рудой и дробильные машины простаивали, Руфата вышел на свежий воздух и расположился на скамье в отведённом для курения месте. Неожиданно, его отозвал в сторону незнакомый ему парень, и постоянно оглядываясь вокруг, тихо сказал: — Будь осторожен, тебя хотят замочить.
— Кто?
— Дружки Наркома. Твой бригадир, земляк Наркома и они кореша ещё с воли.
— Откуда знаешь?
— Я «базар» подслушал. Говорили, что надо тебя в дробильную машину закинуть.
— Пусть попробуют, — усмехнулся Руфат.
— Сами не будут, зачем им пачкаться. Заплатят беспредельщикам отмороженным, кинут чая, водяры…
— Почему ты предупреждаешь меня?
— Жалко, если тебя «загасят» отморозки.
— Чего же они ждут? Я уже месяц в дробильном отделении работаю.
— Усыпляют бдительность, я слышал, как они базарили про какой-то фактор неожиданности.
— Ладно, учтём. Благодарю за предупреждение.
— Да что там…Я, ведь, тоже не русский. Тебя «чуркой» называют, а меня — «черножопый». Обидно.
— Ты грузин или армянин? — догадался Руфат.
— Нет, я молдаванин. Просто смуглый.
— Не обращай внимания на дураков. Умный никогда не будет обзывать другого человека.
— Хорошо, я пойду, а то ещё увидит меня кто-нибудь здесь.
— Бывай, — махнул рукой Руфат и пошёл на своё рабочее место.
Глава 9. Граф
…Пожилой зэк, по кличке Граф, умирал. В эти последние часы своей жизни, он начал вспоминать эпизоды из прожитых лет. Но не детство и юность, которое у него было безоблачным и счастливым, стал вспоминать умирающий, а последние месяцы, предшествующие его аресту и заключению под стражу…
… После смерти Брежнева, в стране наступили другие времена, тревожные и тяжёлые для махинаторов, коррупционеров и прочих расхитителей социалистической собственности.
Андропов, пришедший к власти, круто взялся за наведение порядка в стране. В декабре восемьдесят третьего года, в Москве, работники КГБ арестовали нескольких, отдыхавших в столице, директоров хлопкозаводов и руководителей хлопкоочистительных объединений Узбекистана, так же был арестован и помещён в следственный изолятор Лефортово бывший первый секретарь Бухарского обкома — Каримов.
Буквально, на следующий день, Владлен Фёдорович, занимавший в то время пост помощника секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству, вылетел в Ташкент. Чёрная «Чайка» подкатила прямо к трапу самолёта. Из салона вышли двое в одинаковых чёрных, строгого покроя, заграничных костюмах и застыли по бокам машины, как часовые почётного караула у мавзолея. Торопливо спустившись по трапу, Владлен Фёдорович поприветствовал встречающих его людей, сел в машину и бросил нетерпеливый взгляд на часы.
Шофёр заметил этот взгляд и сразу же рванул с места, чуть притормозил у шлагбаума, перекрывавший выезд из аэропорта, показал пропуск и, опять прибавил скорость. Через несколько минут машина, шурша шинами, уже катила по широкому, асфальтированному шоссе, вдоль которого с двух сторон росли высокие, стройные, пирамидальные тополя, упирающиеся своими вершинами прямо в небо.
Вечерело. Солнце быстро закатилось за горизонт и через опущенное стекло боковой дверцы, в салон ворвался свежий ветер. Сидящий на заднем сидении машины Владлен Фёдорович невольно поёжился, и это не осталось незамеченным.
— В декабре в наших краях прохладно, — сказал сидевший рядом с шофёром сопровождающий и, закрыв окно, тут же предложил важному гостю хромированную фляжку. — Согрейтесь, это прекрасный армянский коньяк, Хозяин его очень любит.
— Что любит хан Акмаль, я прекрасно знаю, — усмехнулся Владлен Фёдорович и, отвинтив крышку, с удовольствием отхлебнул несколько раз. Жгучая жидкость, принятая во внутрь, быстро согрела его и улучшила настроение.
— Приехали, уважаемый, — сказал молчавший всю дорогу шофёр, останавливая машину рядом с площадкой, на которой стоял новенький вертолёт МИ-2.
— Почему на вертолёте? — насторожился Владлен Фёдорович, который не любил, а вернее сказать, боялся летать вертолётами, не было у него доверия к винтокрылым машинам.
«Самолёт, в случае чего, может ещё как-то спланировать и дотянуть до места посадки, а вертолёт сразу полетит камнем вниз», — думал он, и всякий раз, когда не было альтернативы, с опаской садился в вертолёт.
— Хозяин так приказал, — пожал плечами сопровождающий.
— Через пять минут вылетаем, — сказал пилот и, действительно, ровно через пять минут винтокрылая машина взмыла в воздух и взяла курс к горам.
— Когда будем в Аксае? — спросил Владлен Фёдорович пилота, удобно устраиваясь в кресле.
— Время подлёта — сорок минут, — сказал тот, не отрывая взгляда от приборной доски.
— Разбудишь меня, когда прилетим, — буркнул Владлен Фёдорович своему молчаливому сопровождающему и, закрыв глаза, безмятежно заснул, или сделал вид, что заснул. На самом деле то, что стало происходить в Узбекистане, после смерти Брежнева, вызывало у него страх и тревогу. А последние события в Москве, вообще лишили сна.
«Говорил же им, пора заканчивать эти махинации с приписками, наворовали уже достаточно, жадность, она ведь не только фраера, она всех погубит. Так не послушались, всё им мало, хапают ртом и жопой. Вот, что теперь делать? «Эмир Бухарский» уже сидит в Лефортово а другие руководители республики тоже на прицеле не только в прокуратуре, но и у КГБ. Интересно, что предпримет в сложившейся ситуации аксайский хан»? — не открывая глаз, думал Владлен Фёдорович.
Приблизились к горам, и вертолёт стало болтать, порою он проваливался в воздушные ямы и, казалось, пилот терял контроль за винтокрылой машиной. Но, по всей видимости, пилот был мастером своего дела, у него всё было под контролем, и он с честью выходил из любых ситуаций. Едва началась болтанка, Владлен Фёдорович открыл глаза и стал напряжённо вглядываться в темноту.