Мутанты. Время собирать камни.
Шрифт:
— Прекратить разговоры! — повысил голос сержант. — Расшлёпался тут, смотри у меня!
— Не гони «жуть», здесь пугливых нет, — сказал с усмешкой всё тот же голос из-за решётчатой двери. — Лучше скажи своему напарнику, чтобы прекратил свой концерт, всю душу вымотал.
— Пусть свистит, мне не мешает, — пожал плечами сержант и, откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза, может, задремал, а может, притворился спящим, чтобы не вступать больше в полемику с ушлыми, острыми на слово, этапниками.
— Один вот так же всё свистал — его поебли, и он перестал, —
— Кто это сказал? — прервав своё выступление, грозным голосом спросил любитель художественного свиста, услышав сказанное в свой адрес.
— Все говорят, — отозвался из темноты всё тот же задорный голос. В «воронке» опять одобрительно засмеялись.
— Да я вас всех тут сейчас выебу! — сорвался на крик, побелевший от злости конвоир, и угрожающе передёрнул затвор автомата.
— Сначала ебалку отрасти, — не сдавался остряк из темноты. — И ружьишком не балуй.
— Уроды!!! — вышел из себя уже не владеющий собой молодой конвоир. — Да я вас!.. При попытке к бегству!
— Чего ты вяжешься с ними? — лениво приоткрыв один глаз, спросил молодого конвоира сержант, которому уже порядком надоела пустопорожняя перепалка солдата с этапниками. — Подначивают тебя, салагу, а ты…
Молодой посмотрел на него затуманенным взглядом и тут же остыл, словно вылили на него ушат холодной воды, медленно сел на своё место, поставил оружие на предохранитель и замолчал. Затихли и этапники, но ненадолго.
— Сергей Фёдорович, а ты знаешь, куда нас везут? — тихо спросил Руфат и замер в ожидании ответа.
— Естественно, — усмехнулся Граф. — Если я еду в этом «воронке», значит в наш райский уголок.
— Далеко ещё? — вступил в разговор Горби?
— Часа три ещё пилить по такой дороге, не меньше.
— Мать их…, - выругался Горби, и надолго замолчал.
— Может, на зону к ужину успеем, горячего похлебать не мешало бы, — мечтательно вздохнул кто-то.
— Это вряд ли, — авторитетно заявил Граф. — Пока доедем, пока одно начальство договорится с другим, пока примут, пройдёт не мало времени.
— Значит, ещё сутки давиться сухомяткой? — разочарованно протянул кто-то в темноте.
— Не стони, — недовольно поморщился Граф. — Утром в карантинке пожрёшь.
— Какая она, хоть, эта зона?
— Клёвая.
— Чем же она клёвая? — спросил кто-то в «воронке».
— Тем, что не промотная. Жилые и бытовые помещения новой постройки, каждая бригада живёт в отдельном кубрике, есть телевизор, кормёжка приличная, есть дополнительное питание — после смены пол-литра молока дают, на «ларь» всегда отстёгивают.
— Курорт, — засмеялся Горби. — Так может, мы едем в Сочи?
— Нет, парень, это не курорт и тем более, не Сочи, — с усмешкой возразил Граф. — Зимой здесь морозы и ветра такие, что сопли замерзают.
— А кто смотрящий на зоне?
— Крест. Знаешь такого?
— Лично не знаю, но слышал, что он вор авторитетный.
— Ещё бы, — усмехнулся Граф. — Его сам Монарх короновал.
— Беспредельщики на зоне есть?
— Как везде.
— Значит, есть, — тяжело вздохнул кто-то рядом с Руфатом и в машине опять замолчали.
Глава 3. Прибытие на зону
«Воронок» с этапниками подкатил прямо к административному корпусу колонии и остановился напротив вахты. Рядом остановился второй.
Из проходной вышел капитан с красной повязкой на рукаве, на которой большими буквами было написано — ДПНК, что означало, дежурный помощник начальника колонии.
Рядом широко шагал старший прапорщик с повязкой НВН на рукаве, чуть сзади шли ещё два прапорщика.
Навстречу им поспешил начальник конвоя, сопровождающий «воронки». Следом — прапорщик с кипой папок в руках.
— Сколько? — спросил дежурный помощник начальника колонии после короткого обмена приветствиями.
— Тридцать три богатыря, — с ухмылкой на губах сказал начальник конвоя. — Все, как на подбор.
— И с ними дядька Черномор? — усмехнулся ДПНК.
— Есть и дядька, — утвердительно кивнул головой начальник конвоя.
— Кто такой?
Начальник конвоя назвал фамилию.
— Опять старый хрен из больницы вернулся, — недовольно поморщился капитан. — И чего с ним возятся? Тубик конченный, а всё живёт.
— Живучий народ, эти зэки, — пожал плечами начальник конвоя и сделал знак выглядывающему из автозака сержанту. Тот сразу же снял замок с решётчатой двери, отгораживающей арестантов от конвоя.
— Был бы живучий, не этапировали бы сюда дважды в месяц по полсотни рыл, — хмыкнул капитан с повязкой ДПНК на рукаве.
— Выходи по одному! Руки назад! — крикнул сержант в открытую дверь и первым выскочил из машины.
Молодой конвоир последовал его примеру. Автоматчики лагерной охраны, принимавшие этап, угрожающе направили стволы своего оружия на открытую дверь машины, из которой спешным порядком стали появляться вновь прибывшие заключённые.
Выпрыгнув из «воронка», Руфат неспешно огляделся вокруг. Машина остановилась напротив двухэтажного кирпичного здания, административного корпуса колонии. Вплотную к нему было пристроено ещё одно, с проходной и высокой башней. В ней, по всей видимости, находился пункт наблюдения и контроля связи с вышками, раскиданными по всему периметру колонии.
Колония занимала довольно обширную территорию — от ворот, вправо и влево далеко тянулся высокий деревянный забор с рядами колючей проволоки. Между рядами колючей проволоки — «запретка», вспаханная и тщательно пройденная граблями, земля. Колония расположилась в довольно большом и глубоком распадке, среди высоких, упирающихся вершинами в небо, сопок. И тайга. Вокруг, до самого горизонта. В полукилометре от жилой зоны, прямо под сопкой расположилась промзона. Жилая и промышленные зоны были соединены между собой длинным коридором из колючей проволоки. Виднелись корпуса каких-то цехов и высоких строений, построенных прямо на склоне высокой скалы.