Мутные воды
Шрифт:
Утреннее недоразумение немного отвлекло Клэр, но через какое-то время ее мысли снова вернулись к Лоурен и Майку. Она наблюдала за ними через стеклянные перегородки офиса. Понятно, что она на самом деле не знает толком этих людей…
Но все равно она не могла допустить, что кто-то из них может оказаться преследователем.
Одно она осознала: можно проработать с человеком бок о бок много лет, но так и не понять, что он из себя представляет на самом деле.
Лоурен сосредоточенно печатала за компьютером, не подозревая, что Клэр тщательно изучает ее профиль. Интересно, спрашивала Клэр сама себя, способна ли эта молодая, чуть полноватая женщина
И Клэр сосредоточила свое внимание на Майке. Он сидел за столом, тоже что-то печатая на компьютере. Вот ему больше подошла бы такая роль… И дело не только в его поредевших волосах, мешковатой одежде, но и в том, как он вел себя… Да и с личной гигиеной он особо не заморачивался. Он не походил на злодея, но Клэр подозревала, что вряд ли кто-то захочет повторно испытать судьбу, раз столкнувшись с ним на улице.
Да, Майк определенно выглядит более подозрительно, особенно, учитывая его настойчивые ухаживания вопреки ее постоянным отказам. Он всякий раз так удивлялся, когда Клэр отклоняла его приглашения, будто ожидал совершенно обратного. Неважно, был ли он на самом деле тем, кто преследовал ее, или нет, но он точно нарывался на обвинения в домогательстве.
— Я тоже все утро пялюсь на эту парочку, — сказала Трис, входя в комнату. — У меня возник большой соблазн пошарить по их столам, пока я была тут одна…
— И что ты рассчитывала найти?
Тристан вскинула брови.
— Не знаю, правда. Может, что-нибудь такое, что помогло бы отгадать загадку.
Клэр со вздохом откинулась на спинку стула.
— Я точно сойду с ума, пытаясь выяснить, кто это делает.
— Малышка, тебе нужен перерыв. Почему бы нам не уехать на выходные? Мы могли бы отправиться на пляж в Галф-Шоре. У Кэма там квартира, и я уверена, что он разрешит мне воспользоваться ею. Мы можем просто поехать туда и немного передохнуть.
— Это звучит божественно! — почти промурлыкала Клэр.
— Отлично! Положись на меня, я все устрою. Детали обсудим за ужином.
Остаток недели до пятницы тянулся невыносимо медленно для них обеих. Они взяли еще один день, чтобы выходные были длиннее. Клэр отнесла последние пожитки в машину и присоединилась к Тристан, которая, сидя за столом, давала Люси подробные наставления относительно Ральфа.
— Привет, сладкая, — улыбнулась Люси, увидев Клэр. — Тристан говорит, что Ральф последнее время ведет себя отвратительно. Оставлю-ка я здесь к твоему возвращению свой водяной пистолет… Когда этот негодник непочтителен со мной, я стреляю в его мохнатую морду струей воды, и это быстренько приводит его в чувство.
Едва они выехали за город, как Клэр почувствовала, что ее отпустило, и начала получать удовольствие от поездки. Она посмотрела на Тристан: та воплощала собой полнейшее умиротворение. Ее длинные волосы были собраны в хвост, торчащий из-под бейсболки. Скинув кроссовки, Трис, одетая в спортивную футболку и фиолетовые шортики, поджала под себя ногу. Клэр подумала, глядя на нее, что никогда еще не видела ее такой привлекательной.
Трис почувствовала ее взгляд, и отвлеклась от дороги:
— О чем задумалась?
— О том, как ты обворожительна… — подмигнула Клэр.
Трис рассмеялась:
— Надеюсь, ты-то не собираешься разряжаться в пух и прах, потому что именно таков наш дресс-код на эти выходные. Я планирую, что мы будем бездельничать все это время. Поднимем попы разве что только ради поесть и надеть купальники.
— Согласна! Но я могу не захотеть возвращаться домой после такого, — с этими словами Клэр помассировала ей шею.
— Кстати, Трис, я хотела кое-что спросить… Фотография буксира, сделанная на закате, — та, что у тебя в спальне… Это твоя работа?
Трис посмотрела на нее со странным выражением лица. Когда она заговорила, в ее голосе были мечтательные нотки.
— На самом деле, это моя мама сделала ту фотку многие годы тому назад. Снимок висел в офисе отца. За последние несколько лет мать стала весьма популярным фотографом. У нее есть напечатанные работы в местных изданиях — фото дикой природы.
— С трудом могла бы представить ее в этой роли… Как по мне, так она больше похожа на банкира.
Трис скептически хмыкнула:
— О да-а… она выглядит точь-в-точь как эти зануды из мира бизнеса, готовые сожрать тебя, если ты пропустишь платеж по кредиту.
— Э-э… Трис, я вовсе не это имела в виду. Просто она не ассоциируется у меня с фотографом… А как насчет тебя? Ты унаследовала хоть какие-то творческие гены?
— Неа… Боюсь, что нет. Я вся в отца, никакой творческой жилки.
Дальше они ехали молча, каждая, погрузившись в собственные мысли.
Тристан боролась со слезами, готовыми пролиться из ее глаз.
Ее терзало раскаяние, потому что она соврала своей возлюбленной. Трис училась справляться с болью прошлого, но воспоминания, наполнявшие ее душу, доставляли болезненные ощущения иного, доселе не испытанного свойства. Она страдала оттого, что не была готова поделиться ими.
Трис очень четко помнила день, когда была сделана та фотография… Они бежали по насыпи с «дядей Кэмом». Освещение было очень удачным для того, чтобы сделать снимок. Она нащелкала много фотографий в тот день, ожидая, пока отец закончит работу на борту судна в сухом доке. Это был прекрасный день, который она провела с теми, кто на самом деле любил ее.
Она сидела рядом с Кэмероном, любуясь закатом. Его рука лежала у нее на плечах, он рассказывал ей о шутливых проделках ее кажунской бабушки. Трис прижалась к нему ближе — он был ей словно отец. Это давало ощущение, что она любима. Но к сожалению, для десятилетнего ребенка радостные чувства бесследно испарялись по возвращении к родным пенатам.
По пути домой Тристан без умолку тарахтела, рассказывая о своих проделках вместе с дядей Кэмом. Отец, казалось, мог бесконечно и без устали слушать о ее приключениях.
— Я сделала кучу фоток, пап… Как думаешь, мама сможет проявить их для меня?
Ее бесхитростный взгляд выжидающе уставился на взрослого.
Митчел, ее отец, немного замялся с ответом.
— Не уверен, сладкая. Она может быть занята, когда мы вернемся. Давай я сам попрошу ее об этом?
Когда они приехали в дом Делакруа — чинный и благопристойный — Тристан притихла и скуксилась. Митчела огорчало то, как его жена обращается с ребенком. От его внимания не укрылись изменения в поведении Тристан, когда она оказывалась в присутствие матери. Он пытался найти причины этих перемен, но тщетно: у супруги был тяжелый характер, и любые попытки выяснить, что же происходит с их девочкой, воспринимались ею как оскорбление. Митчел делал, что мог, чтобы поддержать мир в семье, но опасался, что все это впоследствии все равно скажется негативно на жизни дочери.