Музей богов
Шрифт:
Я остановился у одного такого развала и стал внимательно разглядывать разложенные издания. На месте торговца топтался крепкий дядька, похожий на типичного мотоциклиста. Одет он был в черную бандану с серыми черепушками, черную кожаную куртку с блестящими заклепками, такие же штаны и высокие, круто навороченные берцы с шипами. Именно так показывают байкеров в приключенческих сериалах и голливудских боевиках о жизни американских преступников. Правда, эмблема на куртке у него оказалась уж слишком добрая: не оскаленный волк, не злой медведь или рычащий тигр, а солнышко во всю спину, и ярко-желтый значок на груди с детской надписью: «Пусть всегда будет солнце!». Вообще, выглядел он как-то нарочито театрально. «Байкер» переминался с ноги на ногу и с надеждой посматривал на меня.
— Книгу купите! — в конце концов, не выдержал и начал напирать похожий на мотоциклиста мужик. — Если купите любое из этих изданий, то двадцать процентов от ваших денег пойдет на развитие мотоспорта в нашей стране. Во, обратили внимание на плакатик?
Над лотком действительно висел небольшой плакат с призывом всемерно
— Ну и как? Заинтересовало что-нибудь? — с надеждой в голосе спросил байкер.
Вместо ответа я молча взял одно из знакомых изданий. Примерно половина объема занимали иллюстрации. То была прекрасно оформленная книга Феликса Торна — «Сексуальные извращения как вид искусства» с цветной фотографией связанной обнаженной девушки восточного типа. В свое время она (книга, а не девушка) вызвала целую бурю откликов, причем как в средствах электронной информации, так и в бумажной прессе. И дело даже не в скандальности самой темы и не в болезненном интересе читателей к содержанию книги. Автора ругали все. Искусствоведы и художники — за «опошление» искусства и приравнивание некоторых его видов к самым отвратительным деяниям натуры человеческой, психиатры, сексопатологи и судмедэксперты — за раскрытие профессиональных секретов и «возвеличивание и поэтизирование» сексуальных отклонений и болезненных перверсий. Некоторые народные депутаты обвиняли автора, да и само издательство, в открытой пропаганде порнографии, «развращении читателя» и нарушении некоторых федеральных законов. Грозили судом. Феминистки и правозащитники — за «унижение женщин» (но не мужчин!) и «эксплуатацию нездоровой темы». Религиозные фанатики угрожали автору расправой. Сам же автор — известный в узких профессиональных кругах специалист, под псевдонимом «Феликс Торн», организовавший несколько персональных выставок и выпустивший в издательстве «Разбитый Кувшин» отлично исполненный художественный альбом своих работ. В конце концов, под тем же псевдонимом автор издал прекрасно иллюстрированную книгу — результат многолетних исследований, личных наблюдений и собственных экспериментов. Ту самую книгу, что я сейчас держал в руках. К настоящему моменту противники добились своего — издание попало в реестр запрещенной литературы. Было изъято из продаж и библиотек. На сегодня даже интернет-ссылки исчезли, оказались исключены из раздачи поисковиков. Лишь немногие счастливчики могли похвастаться наличием в собственности. На нелегальном рынке книга продавалась за сумасшедшие для современного издания деньги. Автор книги — специалист, который при изложении материала допускал очень много условностей, задавал вопросы, нагромождал концепции, многие его вопросы так и остались без ответа, но и масштаб освещаемой проблемы был достаточно велик. Так что любителям конкретики, возможно, книга и не понравилась бы, это не научный труд и не художественное произведение. Книга читалась достаточно легко, но иногда хотелось перелистнуть несколько страниц, когда автор принимался философствовать и писать одно и то же разными словами.
Самое забавное, что автора этого довелось видеть лично, и он ознакомил меня с этим своим трудом на презентации, произошедшей сразу после выхода книги. Дал подержать, посмотреть, немного полистать, но так и не подарил. Покупать же я тогда не решился. Книга стоила уж слишком дорого. С автором мы ни друзьями, ни даже приятелями не были, просто шапочными знакомыми. Давно, когда я пытался изучать разные молодежные увлечения и субкультуры (понадобилось для книги, что тогда писал), меня занесло в клуб любителей сибари — японского искусства эротического связывания. В качестве приглашенного зрителя, если кто не понял. Впечатления оказались сложные, но, в общем-то, не очень приятные. В практике там используются толстые длинные веревки, в основном — льняные. Как известно, эротическое связывание — это такая разновидность садомазохизма, а отличительными особенностями являются повышенная сложность процесса, большая длина вязок и эстетичность рисунка переплетений и узлов. Что-то типа макраме толстыми веревками по голому телу. Будущий автор скандальной книги выступал там в качестве мастера сибари, с очевидным удовольствием связывая голых девиц. Обычно толстых и некрасивых, которым вся процедура явно нравилось. И это несмотря на то, что ряд манипуляций, особенно подвешивание, требует от мастера предельной осторожности и внимания к партнеру. В частности — во избежание удушения или пережатия необходимых для жизнедеятельности артерий. В процессе шоу возник ряд конкретных вопросов, мне порекомендовали «обратиться к мастеру», вот мастер охотно все и объяснил. Потом мы даже обменялись контактами. Та визитка до сих пор, наверное, где-то валяется у меня. А когда вышли в свет эти его «Сексуальные извращения…» я, в числе прочих, получил приглашение на презентацию… и пошел ради интереса.
А теперь вот, та самая книга оказалась на лотке. Редкий случай, прямо скажем.
— Ну, что? Надумал? Брать будешь, или как? — спросил мужик, почему-то перейдя «на ты».
— Сколько? — довольно беспечно осведомился я. Книга не так уж была и нужна, и если цена оказалась бы сильно завышена, не стал бы ее приобретать.
— Тысяча рэ. Сейчас за эти деньги не купишь ничего приличного, разве что…
— Ладно, беру, — перебил я, не став дослушивать лекцию о покупательной способности отечественной валюты. — Пожертвую тыщенку ради такого случая. К тому же я лично знаю автора, и будет довольно забавно…
— Так вы Торна знаете? — «Байкер» опять перешел «на вы».
— Ну, как знаю… пару раз виделись и разговаривали, ничего удивительного, его много кто знает. Кстати, Торн — не настоящая его фамилия. А что?
— Он, можно сказать, мне друг.
— В самом деле? — без всякого энтузиазма спросил я. — Как поживает?
— Торн? А вы разве не слышали? Ладно, сейчас уже сворачиваемся и отправимся в кафе «Черный Перламутр» у Гавани. Столики забронированы. Вам тоже место найдется. И Торн будет, он один из моих гостей, не сможет не прийти. Мастер дорог, и сегодня — его день! Составите нам компанию?
Надо же, продавец, и правда, оказался байкером, если не врет. Дело в том, что о байкерах, как таковых, мало что знал… Вся моя информация ограничивалась американскими фильмами, краткими телерепортажами и анекдотами, большей частью совершенно неприличными.
За всеми этими размышлениями я вдруг ощутил резкий приступ голода, и только тогда вспомнил, что давно уже ничего не ел. С самого утра.
Как-то получилось так, что я и адрес кафе знал, и книжку купил, поэтому пообещал поприсутствовать. Хотя, честно говоря, сидеть в кафе с этим байкером, да еще и какими-то его вероятными приятелями совершенно не хотелось. Напрягало само название — «Черный Перламутр». Да и без встречи с Торном вполне можно было обойтись. После той презентации я не только не видел его самого, но и не общался с ним, не считал нужным. Да и забыл, если честно. Зато жутко хотелось жрать, причем с этим надо было срочно что-то делать.
* * *
Когда до «Черного Перламутра» все-таки удалось добраться, моего недавнего знакомца в упомянутом кафе еще не было. Здесь, судя по всему, любили собираться не только байкеры, но и яхтсмены, разные неформалы и прочие уверенные в себе люди. Свободное место, правда, отыскалось. Я заказал себе хорошо прожаренный стейк с картошкой, большую кружку пива и фирменный салат. Почему — фирменный? Не знаю, так писали в меню. Мясо, да и все остальное выглядело чрезвычайно аппетитно, и было вне всяческих похвал. Только вот незадача — я не смог в полной мере насладиться органолептическими достоинствами блюда. От соседних столиков расползался пряный кальянный дым с ароматами не то апельсинов и яблок, не то ананасов и дынь. Конечно, дым не сигарный и, слава богам, не сигаретный, но от этого дымом он быть не преставал, и чужеродные запахи не терял. Пока я все это обдумывал, глядя на свой стейк, появилась пара нехороших вопросов. Причем вопросов вовсе не к любителям попыхтеть кальяном. Они гости, и если в меню присутствуют кальяны, то каждый имеет право попользоваться данным предложением. Но! Вопросы у меня к владельцам кафе, что эти самые пыхтелки всем предлагают. Не кажется ли уважаемым хозяевам, что если почти за каждым столиком булькают и дымят, это плохо сказывается на восприятии вкуса пищи другими гостями? Более того, если уж решили подавать кальяны, может, стоит это делать в специально отведенных местах? А то как-то некрасиво получается. Невежливо по отношению к тем, кто пришел получить удовольствие от еды. Да и по отношению к поварам некрасиво: старались, готовили, переживали, добивались чего-то прекрасного и особенного в сочетаниях вкусов и ароматов именно еды, а не дыма.
Поглощенный такими занудными, мрачными и сварливыми думами я как-то пропустил момент появления байкера и всей его компании, — в кафе и так было довольно-таки шумно.
— Давно сидишь? Пересаживайся за наш столик, там интереснее будет. С официантом договоримся.
Я пересел.
— Не заметил, как ты пришел, — для чего-то стал оправдываться я. — Интерьеры разглядывал, давно здесь не был. Тут переделали все, не узнать даже. Кальяны завели. Это сейчас повсеместная привычка — кафе и рестораны переделывать.
— А раньше давно здесь бывал? — явно для проформы спросил байкер.
— Случалось лет пять назад. Это хорошее местечко было. Много чего с ним связано.
— Почему это — было? Оно и сейчас вполне ничего, — почему-то обиделся мужик. Или сделал вид, что обиделся. — Чем знакомое-то? Расскажешь?
— Давно, — не очень охотно начал рассказывать я, но сам того не заметил, как впал в обычную «пивную откровенность». — Так давно было дело, что страшно и подумать. Ухаживал я тогда за одной девушкой. Здесь, в Питере. В рестораны, в кино на фильмы для взрослых водил, цветочки дарил. Это место было одно из наших любимых. Была между нами вроде как взаимность. Тогда, кстати, только появились кованые розы, и делали их художники-кузнецы. Настоящие мастера своего дела. Выглядело это чудом дивным — стальные цветы! Они же вечные, не завянут, не пожелтеют, не выгорят. Розы по форме смотрелись как живые, не то, что нынешний ширпотреб, где ни листья, ни стебли не похожи… В общем, разорился я, купил для своей девушки сразу три таких стальных розы, завернул, будто настоящие, и подарил да день рождения. Пригласил ее в это кафе, тогда оно, кстати, по-другому называлось, но не суть. Думал: обрадуется, оценит. Так у нее аж всю рожу перекосило. Это, говорит, че за хрень? Эти железки, говорит, на кладбище только к ограде приваривать, и сунула куда-то подальше, чтобы не увидел никто. С тех самых пор стали наши отношения как-то понемногу портиться… да и сошли на нет… Понял я, что не моя это девушка, чужая. И слава труду, что понял вовремя. Зато воспоминания остались. Причем большей частью приятные, как ни странно. Особенно о местах, куда вместе ходили, что делали, где и как, о фильмах, которые смотрели вместе, да и вот еще о стальных розах.