Музей нашей жизни
Шрифт:
Его работа напрямую не касалась телесных увечий. Он лишь соприкоснулся и ужаснулся последствиям. Он занимался невидимым миром, который определял дальнейший жизненный путь человека. Попытки разобраться с психологическим миром внутри человека, становились актуальны как никогда прежде.
В это субботнее утро, Эмиль был одет в зелёный бархатный халат, наброшенный поверх шёлковой пижамы. Частная практика врача-невролога делала его частную жизнь довольно комфортной. Утро пяти дней принадлежало ему в полной мере. Лишь два раза в неделю выходил он на дневное дежурство в больницу. В другие
С левой стороны дивана, лежал белый шерстяной плед, перекинутый через подлокотник. Над диваном весела картина в японском стиле, купленная в Париже на “Вернисаже молодых художников” 1913 года. Это был тетерев с синей головой и оранжевой шеей. Он сидел на ветке дерева с распустившимися лилиями. Одни слегка оранжевые, другие красные. Эмиль ожидал увеличения стоимости картины в будущем. С этой же целью приобреталось первое французское издание японского поэта 17 века Мацуро Басё. Он никогда не объяснял Соланж своих решений и предпочтений, и не видел в этом необходимости.
В это утро он держал эту редкую книгу в руках и размышлял о своём будущем, обдумывая, каким оно будет. Кресло в тон дивану находилось слева от рабочего стола, у окна. Алая шёлковая закладка лежала в книге на хокку: “Сыплются льдинки. Снега белая занавесь в белых узорах”.
“Каких-то три столетия назад также шёл снег, – сказал он вслух. – Qui, le temps file comme une fl`eche” 5 .
Доктор Дюбуа создавал о себе благоприятное впечатление, легко заводил полезные знакомства и трезво оценивал свои перспективы. Женитьба на Соланж предполагала получение места главного врача l’h^opital Pontchaillou 6 .
5
Да! Жизнь летит как выпущенная стрела
6
Фр. Больница Понтшайу
Книге Басё явно требовался новый переплёт. Эмиль всё собирался занести её в мастерскую Поля и его племянницы Селин.
Потрепанный раритет лежал с края рабочего стола, напоминая про Полину. В Бретани русских эмигрантов почти не было. Они оседали в Париже и на юге Франции. Её семья оказалась единственной из России, встретившейся ему в Рене. Соланж избегала с отцом разговоров о будущей свадьбе, призывая ждать и не настаивать. Она предпочитала молчать про ещё одну черту Эмиля.
Ещё в детстве его продуманная инициативность удивляла её. Столь капризная с другими людьми, для доктора Дюбуа она оборачивалась улыбкой фортуны.
Эмиля всегда поддерживали и помогали. Сначала отзывались, видя задор, присущий юности. Затем всех очаровывал живой глубокий взгляд. Сила обаяния идёт от равновесия логики и эмоций. Она пленяет тем сильнее, чем крепче подчинена. Обаяние не спутаешь с привлекательностью. Это не удача новичка, познавшего вкус первой победы. Более весомое обнаруживается куда реже. Оно оставляет неизгладимый след и запоминается на всю
Словом, он обладал потенциалом ярко проявить себя в Париже и получить место куда солиднее местной больницы. Но Эмиль по своим причинам предпочёл держаться в стороне. Ему хватило впечатления от площади Кампо-де-Фьори в Риме, где на месте казни Джордано Бруно установлен памятник. Он решительно не собирался пасть в борьбе за истину, ставя под угрозу своё благополучие. В науке сложно удержаться в стороне от большинства мнений, и он не разделял многие принятые взгляды в научном мире. Поэтому предпочитал без лишних волнений заниматься своей частной жизнью и радовался, что она вполне отвечает его вкусам и позволяет знакомиться с интересными людьми.
Он запомнил, как его отец иногда повторял: “за амбарной дверью порой бывает не урожай, а навоз”. Выбирая между вариантами, он предпочитал тот, что сулил меньше хлопот. Умение превращать всё происходящее в жизни в прекрасную возможность даётся не всем. Доктор Дюбуа предпочитал следовать этому направлению.
Он ещё раз окинул взглядом заснеженную Площадь парламента Бретани и заметил на улице Полину. От неожиданности у него слегка сдвинулись брови.
Спустя минуту, она исчезла из поля его зрения.
Иногда люди входят в нашу жизнь как подарок, иногда как наказание. Они внезапно возникают в размеренном потоке дней. Сама судьба выходит на рандеву. Порой новое знакомство важнее всего старого в привычном, окружающем мире. Два человека обретают друг друга. Мир замирает от любопытства. Судьба вглядывается в каждого. Интересуется немногими.
Полина спешно пересекла площадь, сокращая себе путь. Она надеялась успеть вовремя.
– Ни в коем случае не опаздывай! – предупредила Селин накануне. – У мадам Жужу день расписан по часам.
– Я заранее выйду из дома, – кивая головой на брата, заверила Полина. Владимир составил о себе рекомендацию пунктуального человека.
Коварные слова – всегда и никогда. Стоит их произнести и жизнь преподносит урок человеку.
– Я никогда не стану узнавать судьбу! – зареклась она в начале 1914 года. Тот зарок в Санкт-Петербурге превратилось в эту заснеженную субботу в Рене.
Пять с лишним лет назад, в холодный январский день, посторонняя женщина остановила Полину на Невском проспекте. Она сходу сказала о несчастливых днях в прошлом. Затем поведала о своём приезде из Киева по делам сына. Кроме того, добавила очень тихо: “Я смотрю, рядом с барышней её бабушка идёт. Она мне сказала к тебе подойти”.
– Бабушки уже давно нет! – удивилась Полина. Среди белого дня незнакомая женщина говорит про рано ушедших из жизни родителей. Разные факты сыпались один за другим.
– Вот только шепнула мне про тебя и отошла! – сказала убедительно эта женщина, затем потянула Полину за рукав. – Давай-ка, мы отойдем с тобой!
– Откуда вы знаете про родителей?!
– У меня дар! Почему бабушку давно не поминали?! – серьёзным голосом прозвучало нарекание.
– Дядя обычно заказывает поминовение сразу на год, – немного растеряно ответила Полина.