Музей нашей жизни
Шрифт:
Белый цвет – любимый цвет матери напоминал про детство в этот снегопад. В тринадцатилетней разнице между Элен и Эмилем было своё преимущество. Они жили вместе только полтора года. Эмиль был очень мал, когда сестра переехала в Париж к мужу.
Конец прошлого, восемнадцатого года принёс объявление об окончании Первой мировой войны. Горькая дата – 11 ноября 1918 года. После пережитого, хотелось только одного – счастья. Эмиль ощутил его январским днём 1919 года. В мастерской Поля он столкнулся с незнакомой девушкой после своего дневного дежурства.
– Это очень редкая книга японского поэта Басё c переводом оригинала! – сказала ему Полина. В тот день она осталась на обед у своей подруги Селин, а после помогала разложить новый товар из Парижа.
– Вот как! Предпочитаю прозу и медицинские книги!
Он покупал у Поля только действительно ценные книги.
Заставить весь кабинет разными томами не входило в его планы. Новинки, приходившие ему по подписке, он с легкостью отдавал, находя часть пустыми и малозначимыми.
Книга как собеседник. Либо притягивает с первой минуты общения, либо отталкивает с первой фразы. Впечатление редко бывает обманчивым. Иногда в книге вязнешь и читаешь, переворачивая страницы, чуть не засыпая. А порой, прямо до мурашек на коже. Как в детстве, когда дети делятся страшными историями и душа улетает в пятки, если в темной комнате послышится внезапный шорох. Страх и любовь всегда удерживают внимание. Иногда книга может стать твоим убежищем и домом, уютной скамейкой, где совсем другая жизнь.
Эмилю нравились писатели похожие на капитанов и исследователей, говорящие о жизни прямо и глубоко. После такой книги становишься крепче и сильнее. Разные вещи случаются в жизни. Не расскажешь всего. Поделившись, не всегда выскажешься.
– Настоящая поэзия, – это вести прекрасную жизнь. Жить стихами лучше, чем писать, – произнесла Полина с умным и застенчивым видом, рассказывая про японского поэта из прошлого.
– Хорошо сказано!
– Это не мои слова! Они из 16 века.
– Я куплю эту книгу, – сказал Эмиль неожиданно для самого себя самого.
Глава 5
Эмиль прервался от воспоминаний из-за вопроса Элен. Она уточняла про заказ блюд для Массимо. Машинально ответив сестре, в мыслях он вновь вернулся к Полине.
– Закажи оладьи с красной икрой! – внезапно попросил он.
– Тебе она нравится? – спросила Элен, немного улыбаясь.
– У меня есть глаза, и я давно знаю Поля. Так что?
– В японском языке есть выражение “koi no yokan”. Весьма любопытное.
Элен посмотрела на брата выжидающе.
– Это значит, что вот-вот влюбишься в человека!
Это было именно это чувство. Дуновение весеннего ветра, когда закрываешь глаза от удовольствия. К человеку можно привыкнуть, оценить его услужливость, расположение и доброту, но это всё совсем про другое. Главное, не забыть этот момент. Любовь – теплый, нежный весенний ветер. Легкое нежное касание любви, но всё же, он ещё сомневался. Когда Полина была рада, то сомнения исчезали, но без неё он терялся и сомневался во всём.
Эмиль прошёл по коридору направо и постучал в дверь. Ему никто не ответил. Так сложно угадать, удачный ли выбран момент. Доктор Дюбуа аккуратно приоткрыл дверь в комнату племянницы. Она уютно устроилась в большом кресле из ротанга, обнимая левой рукой меховую подушку.
– Que tu fais, ch'erie 18 ? – спросил он, стоя в проёме двери.
– Je lis un livre 19 – сухо ответила Жанна, не отрывая взгляда от книги. Рядом с креслом располагалась кадка с юккой средних размеров. Во второй кадке находился большой замиокулькас. Экзотический цветок сестра с племянницей привезли с Мадагаскара в начале года. В феврале они ездили на остров, оценить бурбонскую ваниль. В это время там собирают урожай.
18
Фр. Что делаешь дорогая?
19
Фр. Читаю книгу
Большая новая ротанговая кровать с витым изголовьем отличалась оригинальностью. Столик из Марокко привёз Жанне отец из последней поездки.
На стене в комнате, на нежном персиковом фоне был нарисован красный пион с зелёными стеблями и белая ветвь цветущей яблони. На полу лежал ковер из сизаля цвета карамели.
Наверху шкафа стояли шляпные коробки. Кровать была застелена наспех покрывалом. Эмиль немного помолчал, прохаживаясь по комнате племянницы.
Жанна всем видом показывала своё нежелание общаться.
– Что за книга? – наконец спросил он, подойдя к окну.
– Любовный роман!
Он замолчал. Племянница частенько ставила его в тупик. Она уже перечитала все книги из его шкафа. В том числе о полярных исследованиях Арктики.
– Зачем ты тратишь на эту ерунду своё время?
– Причина очевидна. Эта доставляет мне удовольствие! Любовь – самое большее наслаждение! Или ты считаешь иначе?
– Любовь возможно, но пустая трата времени случается куда чаще! Займись чем-то полезным?
– Ты говоришь про брак моих родителей? – уточнила с сарказмом Жанна.
– Разумеется, нет! Я против пустых сентиментальных историй и не равнодушен к твоей судьбе.
– Это чистый отдых! Без любовных романов мир бы сошёл с ума. Нельзя наслаждаться жизнью, не устраивая себе маленькие праздники, – возразила она слегка надменно, – посмотри на маму и своих пациентов. – Ты не говоришь им про отсутствие шансов на выздоровление!
– У меня доброе сердце!
– Конечно! Кстати, я в этом сомневаюсь!
На этом разговор оказался исчерпан. Субботний день шёл своим ходом.
Селин расположилась с кружкой горячего какао у большего окна. Серый свитер поверх синего платья согревал в холодной мастерской. Свой фартук она повесила на большой крюк рядом с верстаком.
Короткая стрижка из сентябрьского номера журнала “Lady’s home” ей очень шла. Ярко рыжие растрёпанные волосы сделали её совершенно очаровательной.
– Я сегодня заходила к Жану, купила немного бриошей.
– Владимир сказал, что сегодня там много покупателей.