Шрифт:
Сказка первая. Мурка идёт на помощь
Давно или недавно, в одном уважаемом художественном музее случилась необычная история. А началась она с того, что…
Жила-была кошка… Нет, не так. Жила-была картина… Нет, снова не так. Жила-была кошка на картине. Опять неправильно. Жила-была кошка на рисунке. Вот. Теперь правильно. Звали её очень просто – Мурка. А чтобы никто в этом не сомневался, под картиной висела табличка, на которой так и было написано: «Екатерина Звонцова. Мурка отдыхает. 1982. Бумага, гуашь». Некоторые, конечно, думали, что это кошку зовут Екатерина Звонцова. На самом деле так звали художницу, которая её нарисовала. Мурка вела безмятежную жизнь. Чаще всего она просто лежала на зелёном покрывальце в красную клетку, иногда поворачиваясь то на животик, то на спинку. Животик у неё был белым, а спинка – чёрной. Мурке очень нравилась её двухцветная шёрстка. Но бывали такие дни, когда она начинала скучать. Тогда ей в голову приходили мысли о том, как хорошо было бы с кем-нибудь поговорить, где-нибудь побывать, сделать что-нибудь очень-очень полезное. Только ни с кем она не говорила и ничего не делала. Не было у Мурки не только друзей, но даже просто знакомых. Все, кого она могла видеть со своего места, появлялись, внимательно смотрели на неё и уходили. Никто к ней не обращался. «Они, наверное, думают, что я не умею разговаривать. Или – что со мной не о чем беседовать», – размышляла Мурка. От последней мысли ей становилось грустно, и она закрывала голову лапками.
Долго ли, коротко ли, но однажды в жизни Мурки всё изменилось. А случилось вот что. Мурка, как обычно, лежала на спинке, слегка помахивая длинным хвостом, стараясь не думать о своём одиночестве, и вдруг услышала чьи-то всхлипывания. Раньше такого с ней никогда не происходило. Звуки раздавались совсем близко, и Мурка высунула любопытную мордочку за рамку, в которой находилось её любимое покрывальце. Сначала она никого не увидела. Тогда она высунулась подальше и повертела головой. В этот момент всхлипывания стали громче. Мурка снова повернула голову туда-сюда и увидела слева от себя большую вытянутую по вертикали раму. Плач явно доносился оттуда. Но кто там так страдал, Мурка разглядеть не смогла. Тогда она подумала: «Была – не была», после чего решительно спрыгнула на пол. В первый момент она не поняла, что это такое твёрдое оказалось под её лапками. Где же тёплая, мягкая подстилка, к которой она привыкла? Мурка поскребла это твёрдое коготками, понюхала, закрыла глаза и неожиданно вспомнила, как давным-давно кто-то при ней сказал: «Нет-нет. Не ставьте картины на пол. Нужно что-то подстелить». «Это называется пол, – догадалась Мурка. – Так вот он какой. Не очень гостеприимный – жёсткий и холодный». Тут сверху опять всхлипнули. Мурка подняла глаза и наконец, увидела того, кому так нужна была жалость. В той самой большой раме стояла хорошенькая девочка в школьной форме с белым передником и большим белым бантом на голове. В правой руке она держала красивый, так решила кошка, букет, а левую руку, в которой был портфель, то и дело подносила к лицу, чтобы вытереть слёзы. Под рамой висела табличка с надписью: «Юрий Павлов. Первоклассница. 1977. Холст, масло».
– Что случилось? Почему вы так горько плачете? – спросила Мурка первоклассницу, вежливо обратившись к той на «вы». Кошка была очень хорошо воспитана и знала, что со всеми, знакомыми и незнакомыми, нужно вести себя уважительно.
– Я плачу, потому что кто-то портит мой букет. Скоро бедные цветочки совсем исчезнут, а мне будет нечего подарить учительнице первого сентября-а-а, – на последнем слове из глаз девочки слёзы потекли уже ручейками и оставили на её щеках две заметные полоски.
– Не надо, не надо так сильно плакать, а то и вы исчезнете вместе с букетом! – испуганно воскликнула Мурка. Ей стало очень жаль несчастную девочку. – Слёзы и так уже испортили ваши щёчки. Пока дело поправимо, но если вы не перестанете их лить, будет поздно!
Девочка ещё несколько раз всхлипнула и промокнула глаза рукавом, отчего на манжете её платья образовалась пара тёмных пятнышек.
– Ну всё, всё. Хватит, – сказала Мурка. – Так вы и без глаз останетесь.
– Да, вы, скорее всего, правы, – согласилась девочка. – Я знаю, что там написано «холст, масло», – она показала вниз кончиком туфли. – Но ведь масло невозможно растворить слезами!
– Я не знаю, что можно, а чего нельзя сделать с маслом. Я просто вижу, что происходит нечто очень плохое – ответила Мурка. – Расскажите же толком, что с вами приключилось, дорогая первоклассница.
Но только малышка собралась что-то сказать, как над букетом появилось отвратительное существо, сплошь обросшее колючей густой щетиной. Оно было похоже на паука, только лап у него было меньше, а на макушке торчали два огромных злющих глаза. Существо ткнуло в цветы двумя передними лапами, и по ним тут же расползлись мелкие трещинки.
– Ой! Ой! Опять! – воскликнула девочка.
Существо ухмыльнулось и уставилось на кошку. Шёрстка на спине Мурки встала дыбом.
– Ты кто такой?! – прошипела она, сочтя, что злодеи, обижающие детей, недостойны уважения и вежливого обращения.
–Ха-ха! Невежда! – рявкнуло существо. – Я зловредина страшный Кракелюр! Я испорчу все картины, чтобы никто их больше никогда не увидел. Я хочу, чтобы все плакали, а не смеялись! Ха-ха! Я ещё и до тебя доберусь, противная кошка.
– Это мы ещё посмотрим, – ответила Мурка. – Иш, разошёлся. На бумаге кракелюра не бывает. Не такая уж я невежда, как видишь.
– Хм, – Кракелюр задумался, потом ухмыльнулся и заявил. – Ничего. Я не один. У меня ещё сестрички есть – Пыль и Коррозия. Уж от Пыли и тебе достанется, хвостатая. Вот сейчас расправлюсь с девчонкой и её букетом, позову Пыль. Она тобой с радостью займётся.
– Ах, ты мне угрожать вздумал, гадкий злодей! – яростно прошипела Мурка. – Ну, погоди!
Она подпрыгнула высоко-высоко, махнула хвостом и сбросила Кракелюра на пол. Пока он барахтался, пытаясь встать на все свои лапы, Мурка подошла к нему вплотную, гневно подрагивая кончиком хвоста.
– Убирайся вон, злодей! Тебе здесь не место. А если вздумаешь вернуться, будешь иметь дело со мной! – с этими словами Мурка занесла над головой Кракелюра лапку с выпущенными когтями.
– Не надо! Не трогай меня! – тоненько пропищал Кракелюр и быстро побежал в сторону двери. Но оказавшись на безопасном расстоянии, он показал Мурке язык, погрозил сразу двумя кулаками и уже не спеша скрылся из глаз.
Мурка вернулась к первокласснице, которая перестала плакать.
– Что же нам с вами делать? – задумчиво проговорила Мурка. – Надо вылечить цветочки. Да и вашим щёчкам тоже неплохо было бы помочь. Не знаете, кого можно попросить это сделать?
– Не знаю. Я ещё маленькая, – грустно ответила девочка.
Тут Мурка почувствовала такую сильную жалость, что ей захотелось погладить малышку по голове. Она сдержалась, чтобы не напугать ребёнка, но как-то само собой перешла с ней на «ты».
– Тогда вылезай из своей рамы, и пойдём искать… искать доктора. Кто бы им ни оказался, – сказала Мурка.
Первоклассница немного посомневалась, опасливо поглядывая на пол, но, делать нечего, оставила портфель и с букетом в руке осторожно спрыгнула вниз.
– Раз нам предстоит совместное путешествие, неплохо было бы представиться. Меня зовут Мурка. А тебя? – спросила кошка.
– Не знаю, – малышка пожала плечами. – Зови меня просто Первоклассница. Я уже привыкла. Меня всегда так зовут. Те, кто сюда приходит.
– Хорошо, – согласилась Мурка. – Пойдём, Первоклассница!
Кошка и девочка пошли вдоль стены, на которой, как оказалось, висело много разных картин. На каждой из них люди были чем-нибудь заняты. Путешественницы не знали, кого можно побеспокоить.
– Смотри, Мурка. Вон там два мальчика. Давай спросим у них, где найти доктора для моего букета. Они умные – в шахматы играют.
Мурка подняла голову и прочитала табличку: «Евгения Антипова. Шахматисты. 1980. Холст, масло».
– Мальчики, – обратилась она к ребятам. – Скажите нам, пожалуйста, кто может нам помочь исправить то, что натворил Кракелюр?