Муж напрокат
Шрифт:
— Знаешь ли ты, красавица, — обращается он к Нике, — что я долгое время работал фельдшером в Мермедии?
— Где? — снова хлюпнув носом, младшая настороженно наблюдает за ним.
— Ну ты даешь, маленькая. Мермедия — это волшебная страна, в которой живут русалки.
У Максима в руках чудом появляются зелёнка, ватные палочки, бинт. Он убалтывает мою дочь, дует на ранку как паровоз и, рассказывая ей о каких-то там волшебницах, ключах и магических ягодах, мажет вокруг раны бриллиантовый антисептик, а на поверхность накладывает салфетку, смоченную
— А это вы откуда умеете?
— Медбрат в военной части от звонка до звонка! — отвечает на мой вопрос Максим и хитро улыбается, затем добавляет: — Или, может быть, я хороший дядька с опытом в три племянника-сорванца? А вдруг, Ксюшенька, я папка внебрачных близнецов? Отсюда у меня такой обширный опыт лечения детских коленок! — смеётся Дубовский.
— Спасибо большое за помощь. Но вы надо мной явно издеваетесь, Максим. — Беру на руки младшую и иду к дому.
— Ну что вы, Ксюша. Я бы не посмел.
— Зачем вам фиктивный брак?
— Потом скажу, давайте лучше покормим детей. — Помогает он мне вернуться в дом.
Глава 8
Дубовский явно никуда не собирается. Опять заходит за нами в дом, разувается, аккуратно убирает обувь в сторону, придерживает дверь. Если подумать логически, то упрямство не такое уж плохое качество. Особенно для настоящего мужчины, привыкшего получать то, что ему нужно. Добиваться своего. И Максим явно настроен осуществить идею фиктивного брака. Но мне до сих пор непонятно, зачем ему это, и потому я ему не доверяю. Да и слишком он красивый. Ну это же напасть какая-то. Стоит обернуться, встретиться глазами, и желание выгонять его тут же пропадает. А фиктивный брак — это прежде всего деловое соглашение. Вот какие могут быть с ним дела?
— Красиво тут у вас, Ксюш. Я пока за зелёнкой прогулялся, вокруг меня витал такой чудный аромат разогретого на солнце сада, — рассказывая, он аж жмурится от удовольствия, — а над нежными кисточками этой вашей крупной, махровой сирени, — демонстрирует руками размер, — никогда такую не видел, жужжали пчёлы, чирикали пташки. Чудеса. В городе такого не увидишь.
— Это «Красавица Москвы». Сорт такой, считается самым красивым сортом сирени в мире.
— Великолепно. Только темновато у вас в зале, ветки деревьев надо бы убрать, а то пол-окна закрывают. — Включает свет.
Знаю я про эти ветки, только руки всё никак не доходят, хотела Егорку попросить, да он тоже вечно занят. А самой не управиться.
Смотрю на него и ушам своим не верю. Максим всё же с виду человек неплохой. Вот взять хотя бы того же Афанасия: всегда себя вёл так, будто я должна радоваться тому, что он выбрал именно меня. Ещё бы, его тут невесты местные избаловали. А Максим вроде богатый, городской, но с интересом меня разглядывает, и если прибавить сюда магически привлекательную внешность, то выгонять его из дома совсем не хочется. Самое интересное, что я его не знаю, но при этом он ни капельки меня не раздражает,
Но я же не могу оставить чужого мужчину в доме? Кроме того, что это опасно, глупо и из разряда ситуаций, о которых потом пишут в новостях: «Как она до такого додумалась?», это ещё и неприлично. С Афанасием мы вроде как официально встречались и состояли в отношениях. А Максима я знаю два с половиной часа. Стыдоба какая-то. Надо всё-таки, чтобы он ушёл.
Он остаётся в коридоре, у раскрытой двери в ванную.
— А у вас нет каких-нибудь важных дел, Максим? Спасибо, — благодарю Дубовского за полотенце и, умыв лицо Никуше, вытираю её покрасневшую от слёз мордашку.
— Каких например?
— Ну не знаю. Бриллианты пересчитать, «Ролекс» смазать, — кивком указываю на его дорогостоящие часы.
Он отходит в сторону, пропуская нас с дочерью.
— Нет. До следующих выходных я совершенно свободен, Ксюшенька. Так что у нас полно времени, чтобы познакомиться.
— Вы собрались в нашем доме до выходных пробыть?
— Так ведь всего четыре дня осталось, и потом — после свадьбы мы всё равно будем жить вместе.
Мы с Максимом переглядываемся, и моё сердце бросается вскачь, как пришпоренная лошадь. Плюс ко всему я ощущаю непривычное тепло во всём теле. Здравствуйте, приехали! Испугавшись своей реакции, тут же отворачиваюсь.
А в это время слышен вскрик Аси:
— Мама, ты что же, замуж за курьера собралась? Ты с ума сошла сошла?
— Не надо так грубо разговаривать с мамой, — вступает в разговор Максим, улыбнувшись моей старшей.
— То этот противный Афанасий приходил, теперь какой-то курьер! Мама! – психанув, Ася залезает с коленями на диван и начинает ныть.
— Ху из Афанасий? — обжигает меня взглядом Максим и вопросительно приподнимает правую бровь.
Улыбка с его лица исчезает.
— Он большой начальник и мамин жених. Так сказала баба Аня. И он мне тоже не нравится!
— Ася! — покраснев, ругаю дочь.
Почему-то мне не хочется, чтобы Максим знал про мою интрижку.
— А вы прямо-таки шкатулка с секретиками, Ксения, — он больше не улыбается и опять ведёт бровью. — Ну и зачем вам фиктивный брак с курьером, если у вас есть большой начальник?
— А вам фиктивный брак зачем?
Дубовский, рассмеявшись, смотрит прямо на меня. В тёмных глазах столько тайн, что я даже теряюсь.
— Ксюша, ну так нечестно. Вы так и пытаетесь меня подловить. И всё выведать.
— Значит, знать, зачем мне фиктивный брак — честно, а зачем вам — нечестно. Скажите спасибо, что я не пытаюсь вызвать участкового. Незнакомец расхаживает у меня в доме, хозяйничает, ищет, на чём бы поиграть, — пытаюсь я вернуть себе строгий вид и намекаю на гитару.
— Лечит ваших детей.
Киваю. Над головой начинает мигать лампочка, затем неожиданно тухнет. Максим закатывает рукава и берёт табурет, забирается на него.
— Может, отключим электричество, прежде чем вы полезете туда руками?