Муж напрокат
Шрифт:
— Боитесь за меня? — стреляет золотом глаз, подмигивая. — Не стоит, у вас же есть Афанасий.
Вздыхаю.
— Да нет, я за вас не боюсь, Максим, просто у меня, как вы успели заметить, не очень хорошо с оказанием первой медицинской помощи. Помню только, что вас в случае чего надо будет ударить деревянной палкой.
— Чтобы добить? — Крутит лампочку в руках. — Перегорела, зараза.
— Отделить пострадавшего от токоведущих частей.
— Ого! Умная вы все-таки, Ксения. Не по годам.
— А то.
Усаживаю младшую на диван рядом со старшей, которая по-прежнему ноет, но
— У вас другая лампочка есть, Ксения?
— Да. В сарае. Сейчас принесу.
Максим с умным видом направляется к своей обуви в коридоре.
— Отлично. Я с вами.
Девочки остаются дома, а мы с Максимом выходим на улицу. Лёгкий ветерок приносит с огорода запахи душистой зелени и цветов. Идём за лампочкой к сараю по заросшей тропинке. Вокруг моего сада растут кусты сирени и бирючины, в саду — яблони, груши и сливы, а у ворот — два высоких клёна. Белая акация и сирень пахнут так сильно, что, кажется, воздух и сами деревья одурманены собственным ароматом. Вообще у меня очень красиво, но конкретно здесь кусты и сорняки разрослись до того буйно, что совсем скоро могут заслонить собой и сам сарай. Опять стыдно за то, что мой участок в этой части сада не выглядит идеальным. Грядки я пропалываю, чтобы росли ягоды и овощи, а вот на такие вещи меня просто не хватает.
На покосившихся дверях висит большой, амбарный, давно проржавевший замок. Я сквозь землю готова провалиться из-за того, что дверь давно не крашена, выглядит ободранной и держится на соплях.
— Ну и какой он, этот ваш начальник? — Вздрагиваю, услышав проникновенный глубокий голос Максима за спиной, а он продолжает: — Большой, толстый и старый?
— Нет, ну почему же? — Пытаюсь справиться с замком и невесть откуда взявшимся сильным волнением, дёргаю ключ в скважине, но он всё время заедает, требуется недюжинная сила, чтобы открыть дверь. — Афанасий молодой, крепкий, с татуировкой. Он у нас тут, знаете ли, нарасхват. За ним очередь.
— Большая?
— Ну, приличная очередь: человека три-четыре. Почтальон, продавец, фельдшер, — как дурочка загибаю пальцы.
Максим неожиданно громко и заливисто смеётся. У него приятный хриплый тембр голоса, и от этого располагающего к себе звука у меня совсем не кстати по загривку ползут мурашки. Я оборачиваюсь, чтобы фыркнуть, а сама залипаю на его фигуре. Эта чёрная рубашка, очень хорошо подходящая ему, придаёт его мускулистому телу неповторимой элегантности.
— Татуировка, спрашиваю, большая у вашего Афанасия?
— А-а-а, — в тысячный раз краснею, позорище какое-то нескончаемое. — Ну, нормальная такая, красивая татуировка, а что?
— В интимном месте рисунок или, как говорится, у всех на виду, в общедоступном?
— А это вам зачем? — всплеснув руками, пытаюсь успокоить дыхание.
— Я просто пытаюсь понять, Ксения, как далеко зашли ваши с большим начальником отношения. Если вы видели татуировку на его ягодице, то мне уже и ловить тут нечего, понятно, что замуж вы пойдете за него.
И снова мои щёки алеют нешуточным румянцем. Он
— Ну, знаете ли, это не ваше, Максим, дело.
Продолжаю мучить дверь сарая. Я уже не соображаю вообще, как её открыть.
— И что там у вашего начальства выбито? Золотые купола?
— Ага, маковки на всю волосатую грудь.
Максим снова смеётся.
— Всё равно я окончательно запутан и нахожусь в смятении. Зачем при живом Афанасии вам понадобился я?
Он отбирает у меня ключ и лёгким движением руки отпирает сарай. А я, залюбовавшись сильными руками, понимаю, что абсолютно точно теперь стыжусь своих отношений с Афанасием. Я ведь его никогда не любила. А позволила многое. Зачем? Почему? Наверное, боялась, что со смертью Ивана закончится моя жизнь.
— Не вы, Максим, а приличный, скромный мужчина для фиктивного брака. — Захожу внутрь сарая и с мандражом внутри оглядываю пыльные полки и бардак в инструментах.
В углу паутина такого размера, что впору снимать фильм ужасов.
— Дайте угадаю. Афанасий жениться не спешит, а вам нужно разобраться с инспекцией?
Оборачиваюсь. Глядя ему в глаза. В них пляшут смешинки.
— О господи, — кривится Максим, продолжая ехидничать. — Афанасий уже женат?
Смотрю на Дубовского исподлобья, вздыхаю с вырывающимся из груди глубоким недовольным рыком. Максим подходит ко мне и становится рядом, заглядывает в деревянные ящики, помогает искать лампочку.
— Не угадали, Дубовский. Подумайте лучше.
Я перебираю пыльные коробочки. Встаю на носочки. Он роется рядом.
— Для нашей страны это прям очень большая редкость, но всё же смею предположить, что Афанасий у нас другой ориентации. А вы были для него прикрытием, но жениться это уже прям очень сильный шаг, и на последнем повороте он сдулся.
Смотрю на него искоса, поджав губы.
— Я даже забыла, зачем мы сюда пришли.
— Ну откуда же мне знать? — хохочет Максим, разводя руками. — Что там у вас с Афанасием за отношения?
— Так может стоит спросить у меня? — звучит за нашими спинами голос замглавы администрации.
И мы оборачиваемся одновременно. На пороге стоит Афанасий собственной персоной. Вот что называется: помяни чёрта — он и появится.
— Можно узнать: а что здесь происходит? Мне участковый сообщил, что возле твоего дома стоит подозрительная тачка. Что какой-то мужик вломился к тебе и не уходит. Но так как сам Виктор сейчас очень занят — у его дочки старшей выпускной, он не может подъехать, поэтому я пришел спасти тебя.
— Ваш участковый занят и не может прийтии спасать жителя подконтрольного ему участка? — Чуть отходит от меня Максим и, полностью развернувшись, прячет руки в карманы, с интересом разглядывая «гостя».
— Ну да. У нас спокойный городишко. Витя знает, что Ксюша под моей защитой и с ней ничего не может случиться.
— Повезло, Ксении. — Слегка поворачивается ко мне Максим и, просияв едва заметной улыбкой, осматривает меня с ног до головы.
— А вы кто, собственно?
— Ох, я забыл представиться.