Муж напрокат
Шрифт:
Почему Дубовский после свадьбы не пришёл ко мне в дом? Какого чёрта опять куда-то свинтил? Плохое предчувствие. Зачем эти тайны, записки и секреты?
В глазах темнеет, и идиотская бумажка несколько раз падает на землю, никак не желая разворачиваться.
Больше я его не приму! И никакие искусные поцелуи не помогут! К чёрту! Если он опять уехал, я разведусь с ним, а потом выскочу за другого. Первого попавшегося! Там было триста сорок два объявления. Вот, значит, выберу девяносто пятое и соглашусь на все условия. Надоело. Я хочу спокойный фиктивный брак,
«Приходи в полночь к речке. Встретимся у собачьего камня», — наконец-то читаю я, находясь практически в предынфарктном состоянии.
Откуда этот городской пижон знает про собачий камень? Впрочем, это же мой фиктивный муж, он всё знает. Он же на «госзакупках».
Улыбаюсь от уха до уха, отчаянно прижимая бумажку к груди.
Отпускает. С трудом, но я снова учусь дышать.
Глава 28
В назначенный час я выхожу к реке. Погода спокойная и практически безветренная. Противоположный берег смотрится тёмной бесформенной, размазанной линией. Луна искусными мазками пишет по чёрной глади водоема, оставляя на поверхности живописные золотые отблески.
От предчувствия чего-то особенного ноги едва передвигаются, а сердце бьётся медленно и тяжко, будто старый драндулет, не желающий заводиться. И вот, когда кажется, что красивее ничего уже быть не может, из воды выходит мой муж. Он идёт прямо на меня. Совершенно обнаженный и до умопомрачения прекрасный.
Я не могу пошевелиться. Сияние небесного тела очерчивает контур рельефной фигуры, и при взгляде на него даже не верится, что по какой-то нелепой случайности я с сегодняшнего дня ношу его фамилию.
Как там говорят? Красив как бог? А он и есть всемогущий идол, завороживший меня и лишающий рассудка.
По скульптурной фигуре мужа напрокат стекает вода.
Он приближается ко мне и смотрит тяжело, мрачно, совсем без улыбки. Но в этом угрюмом, неприветливом взгляде столько огня, что я не смею сделать и шагу в сторону. Он сказал прийти — я пришла. Разве имею я право ослушаться?
Не могу оторвать взгляда от мощных грудных мышц. Они словно выточены из камня, да так искусно, что к ним хочется прикасаться. Моё внимание привлекают чёрные волосы на груди: густые и влажные, придающие ему какой-то особенной, животной привлекательности. Слабое течение ласкает мышцы пресса, и чем ближе подходит Максим, чем меньше его тела скрывает вода, тем сильнее я вдавливаю голые пятки в сырой песок.
Вот уже показалась тёмная ямка пупка, дальше — густая дорожка волос, ведущая к низу живота, и сам пах с эпицентром мужественности.
Приходится с шумом втянуть воздух. От деревьев падают тени, и не видно, как сильно я краснею, не успев отвести взгляда. Он гордо вышагивает, а за ним белеет полная луна — словно заштрихованный мелом круг на фоне чёрного ночного неба. Я смотрю на Макса и напряжённо прислушиваюсь к неестественной дрожи, охватившей всё моё тело.
Мой идеальный фиктивный муж выше всяких похвал. И даже его детородный орган достоин премии Оскар. Природа и тут постаралась, решив
Сглотнув бесстыжую слюну, я благодарю звезды за то, что сегодня светят особенно ярко, позволяя рассмотреть мужа полностью. Крепкие, мускулистые ноги породистого жеребца завершают картину. Стою и смотрю на него с потными ладонями, колотящимся сердцем и помутнённым сознанием.
Страсть захватывает меня в плен. Я мало что соображаю и понимаю, только и слышу, как шумит вода и гудит лёгкий ветер.
Максим делает последние несколько шагов. И, рассекая мелкие волны, настигает меня, стиснув в стальные объятия. До боли сдавливает, прижимаясь влажным и твёрдым как камень телом. Он молча смотрит в глаза, пронизывая чернотой насквозь и заставляя подчиняться. Подхватывает на руки. И от ощущения беззащитности перед ним вся моя жизнь становится вырванной страницей.
Всё! Нет её! Ничего не существует.
Есть только этот великолепный страстный мужик, с разбегу впивающийся ртом в мои пересохшие от эмоциональной перегрузки губы.
У реки царит тишина, и в ночном воздухе отчётливо слышны наши тихие нетерпеливые стоны. Мы целуемся как оголодавшие дикие звери. И вряд ли что-то способно сейчас отклеить нас друг от друга.
Он со мной не церемонится.
Резко тянет лямки сарафана вниз, ткань трещит.
Максим доминирует, принуждая меня держаться за него руками и ногами. Обхватываю его бока, будто ствол мощного дерева, и это безумно горячо…
У моего мужа чудесный голос и он умело им пользуется, хрипло нашёптывая на ушко сладкие гадости.
Кусает губы. И что бы это всё ни значило…
Мы оба не можем терпеть. Это невозможно и не поддаётся логике, дико, безумно и бешено.
Дубовский несёт меня к заранее заготовленному покрывалу на земле, я ловлю в фокус пачку резинок и через секунду оказываюсь опрокинутой на спину. Мы дышим как нездоровые, чем-то заражённые люди. Хотя, если подумать, мы и есть больные, давно нуждающиеся в лечении друг другом.
В спину что-то впивается, покрывало подо мной влажное, но это не мешает. Нестандартность ситуации заводит сильнее, и мы продолжаем целоваться.
Движения грубые и неразборчивые, оттого особенно горячие. А я извиваюсь, умирая от желания.
Скорей бы, скорее, скорее...
Вот это да! Это похоже на откровение. Конец всему, не иначе.
Звезды кажутся ещё ярче. Небо уже не просто серое, оно растекается розово-фиолетовыми пятнами. Мой горизонт стремительно расширяется, наполняясь красками, смыслами, новыми впечатлениями.
О, я не знала, что могу быть такой жгучей и страстной.
Макс шикарен и я раскрыта для него на берегу реки под луной и звёздами.
Что может быть удивительнее и безумнее одновременно?
Экстаз накатывает резко и оглушительно. Он напоминает катарсис. Меня выворачивает наизнанку и колотит до одурения и потери сознания. То, что было на кухне, не идёт ни в какое сравнение с тем, что произошло сейчас, когда мы вот так до жути страстно и отчаянно вместе.
Максим падает сверху.