Муж в наследство

Миллер Линда Лаел

От этих слов у Йэна комок подкатил к горлу и в глазах защипало. Останется ли у него что-нибудь, что можно будет передать сыну? Засуха, люди из Меримбулы, пытающиеся выжить его отсюда, экономическая ситуация, да мало ли еще что. Его дед освоил эту землю, и Йэн мог бы поклясться, что в его крови есть крупинки этой земли. Ему совсем не хотелось терять ее.

— Спасибо, дружок, — поддразнил он. — То-то будет приятно оставить работу, сидеть целый день в кресле-качалке на веранде и смотреть, как прыгают кенгуру.

Йэн хлопнул Криса по

ноге.

— Ну, поезжай, — сказал он. — Не забудь, что я тебе сказал, и умойся перед обедом. Он будет через полчаса.

Крис отдал отцу шутливый салют и направился в свое любимое место — старый шахтерский поселок, расположенный в нескольких километрах от их дома. Он знал, что должен держаться в стороне от самой шахты. Кроме того, следом за ним побежал Блу, лучшая собака Йэна. Пес был добродушным, как канарейка, но при малейшей опасности, грозившей Крису, становился неукротимым.

Йэн посмотрел им вслед и пошел в дом переодеться.

У него была большая комната, занимавшая почти половину жилого дома. Повсюду в ней стояли шкафы с книгами. Йэн занимался самообразованием и прочел многие книги не один раз.

На стенах висело несколько фотографий. На одной из них была запечатлена его мать в подвенечном платье, на другой — Крис, снимок был сделан заезжим фотографом прошлой весной.

Йэну всегда нравилось находиться в своей комнате, особенно в дождь. После смерти отца у него даже мысли не возникло переехать в спальню. Правда, сейчас его комната казалась слишком большой, простоватой и пустой.

Переодеваясь в потертые джинсы и рабочую рубаху, он подумал, что, кажется, становится сентиментальным. Наверное, от того, что поцеловал Джейси на кухне, а еще потому, что до сих пор испытывает боль — так велико его желание обладать ею.

Сколько раз он говорил себе, что нужно думать головой, но все его благие намерения пошли прахом, едва он увидел Джейси.

Он ругнулся и хлопнул дверью, выходя из комнаты.

Джейси пребывала словно во сне. Она продолжала чувствовать поцелуи Йэна, ощущала его прикосновения, тепло и тяжесть его тела. Пока Джейк прилег вздремнуть, она перемыла чашки и стаканы, оставшиеся после гостей, отложив заботы об ужине на потом.

Она выскользнула из дому и направилась к тому месту, о котором, живя в Штатах, всегда вспоминала в трудные минуты.

Джейси в Корробори-спрингс — большому чистому пруду, давшему название всей их земле. С незапамятных времен аборигены собирались здесь для особых церемоний и празднеств. Осталось только название — Корробори.

Вокруг пруда с трех сторон росли эвкалипты, защищавшие берег от ветра, а в это время дня и от солнца. Овцы вытоптали траву вокруг пруда, но у самого края воды возвышался плоский камень. Джейси уселась на нем, вытянула ноги и, закрыв глаза, откинула голову.

Это место казалось ей целебным. Приезжая в детстве к Джейку, она часто приходила сюда помечтать, подумать или читала здесь стихи и романы про любовь. Узнав об Йэне и Элейн, она пришла на этот нагретый солнцем камень выплакаться; она хотела умереть тогда.

Ей и сейчас захотелось заплакать. И засмеяться. Нет, так дело не пойдет, решила она. Не стоит сходить с ума.

Когда она вернулась домой, уже сгустились сумерки и заиграла музыка ночи. На окне горела лампа, словно Джейк боялся, что она не найдет дорогу домой.

Джейси нашла его на кухне. Он готовил яичницу-болтунью и разогревал консервированное мясо. У Джейка это называлось «пить чай». Он широко улыбнулся Джейси, принявшейся накрывать на стол.

— Мужчина готовит еду, — сказала она. — Пожалуй, я могу привыкнуть к этому.

— А ты думала, я свалю все заботы на тебя?

— А как же, я уже начала волноваться, — ответила она с улыбкой.

Он засмеялся — его смех показался Джейси дороже всех сокровищ — и махнул рукой, в которой держал лопаточку:

— Садись, девушка, и веди себя за столом прилично.

Опираясь на палку, Джейк продолжал возиться у плиты. Когда он снова повернулся к Джейси, лицо у него было серьезным.

— Расскажи мне о матери, — попросил он. — Она здорова?

Когда бы Джейси ни приезжала в Корробори-спрингс, Джейк неизменно задавал один и тот же вопрос. Ему было так же трудно спрашивать, как ей — отвечать.

— С ней все в порядке, — сказала Джейси, послушно сидя за столом и кончиком пальца обвода узор на истертой клеенке. — Занята в своих клубах, много забот с благотворительностью.

— А этот доктор, что женился на ней… он с ней хорошо обращается?

Джейси кивнула. Она знала, что Регина и Джейк разошлись по взаимной договоренности, но предполагала, что они любили друг друга, когда были вместе.

— Майкл очень добрый, — сказала она.

«Но он — не мой отец. Он не ты, Джейк Тирнен, и я не могу любить его так же сильно и чувствовать к нему то же, что и к тебе».

Джейк поставил яичницу и мясо на стол прямо в сковородках и с наслаждением опустился на стул. Он выглядел усталым и бледным. Сказались посещение друзей и готовка, но Джейси не могла запретить ему ни того, ни другого.

— Ну а что с тем молодым человеком, Полом? — спросил он. — Который умер несколько лет назад? Ты любила его?

Джейси замерла, не донеся вилку до рта. Она уже давно не упоминала о Поле в письмах к Джейку, потому что даже писать о нем было больно.

— Я его любила, — хрипло подтвердила она. — Но не так, как ты думаешь. Мы были друзьями, вот и все. Товарищами.

— Иногда это очень много значит, — отозвался Джейк, пристально глядя на нее. Как не хватает его взгляду искорки смеха. — Внешне ты выглядишь как надо, — мягко продолжал он, — но внутри у тебя сплошная рана. Ты думаешь, я не вижу? Или, по-твоему, я слишком слаб, чтобы выслушать тебя? — Он замолчал. — Я все еще твой отец, Джейси-девочка, и я люблю тебя.