Мужчина на все руки

Э. Т.

Иной звук вырывается из его груди. Он мягкий, низкий и нуждающийся. Мы так близко находимся друг к другу, что я ощущаю вибрацию напротив моего интимного места. Комната немного плывёт. Это настолько далеко от моей зоны комфорта, что даже не смешно.

Слава Богу, я не надела бабулины трусы и спортивный лифчик! (Я люблю тебя, Эш!)

Он склоняется надо мной, а я изгибаюсь в поисках ещё одного поцелуя. Но вместо этого его губы прикасаются к моей шее. Я наклоняю голову, давая ему разрешение, и я не разочаровываюсь. Он оставляет страстные поцелуи

со слегка приоткрытыми губами, опускаясь по моему подбородку, а затем проводит ими по моей шее.

Я снова начинаю дрожать, как в первый раз. Прошло миллион лет уже с тех пор, как мне так поклонялись. Он опускается ниже, его язык пробегается по моей груди. Он издаёт эти небольшие фыркающие звуки. Это низкое фырканье. Фырканье, которое, несомненно, заставило бы мой пенис встать по стойке смирно, если бы он у меня был. Я чувствую что-то, как я думаю, можно назвать призрачной эрекцией. Чувак, а он хорош! И я выгибаюсь ещё немного.

Где-то на задворках сознания, мои мысли пытаются проясниться. Я смутно осознаю, что я яростно целуюсь с мужчиной, на которого набросилась в саду в доме незнакомца, пока мой бывший рукоблудничает с какой-то симпатичной девушкой из колледжа.

Но ясные мысли переоценивают. Так что лови момент.

Я хватаю его за руку и кладу её себе на грудь поверх лифчика. Он издаёт ещё один звук одобрения и обхватывает её. ДА! Надеюсь, я не кричала. Но это на самом деле не имеет значения. Единственное, что важно в данный момент, его рука и мой сосок под тканью.

Это происходит. Это реально. Я не могу дышать. И даже не хочу.

8. Спасибо, Мужик

ТОМ

У меня оставался здравый рассудок, но он прервался на рекламную паузу около пяти минут назад.

Это не входило в мой регулярный распорядок. Но всё, что я мог сделать, это поцеловать женщину и её красивое пышное тело, и подъём её великолепных грудей. Я вроде как хочу опустить своё лицо и зарыться в них. Христос.

Я не могу перестать целовать её. Я хочу большего, чем просто поцелуи, но мой мозг не функционирует. Мои руки неумело блуждают по её нежной коже. Я ещё как-то додумался спросить у неё разрешения, и когда она его дала, я пропал.

Пропал – подходящее слово. Я очень хочу…

Да.

До этих пор, это были просто мои руки, двигающиеся по её изгибам. Боже, какие же это охрененные изгибы. Моя бывшая была худой настолько, что это было похоже на попытку переспать с вязанкой хвороста. Я всегда боялся, что сломаю её. Когда ты желаешь кого-то трахнуть, то не хочешь волноваться о том, чтобы сломать её пополам. Ты хочешь, чтобы она смогла принять тебя. Всего тебя.

Всё же, она женщина? Блядь. Она женщина. Она крепкая, в наилучшем смысле, какой особа может быть крепкой. И мне есть за что подержаться.

Она притягивает своё тело к моему, языком проводит по

моей шее, и я просто действую. Я тянусь ей за спину и – с более сильным рывком, чем необходимо мужчине, который является мастером на все руки – расстёгиваю её бюстгальтер. Ещё несколько моих, с трудом работающих, клеток мозга начинают дымиться, когда я наблюдаю, как её груди высвобождаются на свободу.

Святые буфера, Бэтмен.

По всей вероятности, это лихорадка. Может быть, я уступил и выпил один из дизайнерских коктейлей Брахта и сорвался. Это не может быть правдой. Всё это совершенство полной груди передо мной, свободно может уместиться у меня во рту. И я, блядь, делаю это. Я провожу языком по соску и сосу, пока он не морщится.

Хриплые звуки, которые она издаёт, сводят меня с ума. Я грёбанное животное. Возможно, это из-за шести месяцев без свиданий. Может быть, это из-за медитации и йоги, которыми Брахт заставлял меня заниматься. Может быть, из-за того, что я слишком много работал над этим домом.

Или, может быть, просто эта женщина – ответ на желание, которого я раньше не испытывал.

Она отталкивает мою голову от груди, и я начинаю переживать, что зашёл слишком далеко. Мог ли я не заметить её сигнала, чтобы остановиться? Это то, к чему я серьёзно отношусь.

Но затем она вторит мне. – Ты позволишь? – спрашивает она.

Я смотрю вниз и вижу её руки на своём поясе. Я киваю или бормочу, или что-то вроде этого. Она начинает расстёгивать ремень. Но на мне всё ещё больше одежды, чем на ней, и это несправедливо. Поэтому я снимаю футболку и отбрасываю её в сторону. Мои шорты отправляются следом.

Мне необходимо, чтобы она была подо мной. Моё сердце бешено колотится от волнения, потому что я практически уверен к чему это ведёт, и я не могу поверить своей удаче.

Один год воздержания становится ста сорока семью днями воздержания. Но какая разница.

– Сюда, - произношу я, и поднимаю её, хватаю диванную подушку с мебели для патио, которая хранится здесь, и кладу её на пол. Затем опускаю незнакомку сверху неё. Я становлюсь на колени, разместив их по обе стороны от неё, осёдлывая, когда она смотрит на меня своими огромными глазами.

Она глубоко вздыхает. Затем её взгляд медленно перемещается по моему телу, спускаясь, как лифт. Когда женщина фокусируется на моём прессе, то слегка захлёбывается от восхищения. А потом её взгляд опускается дальше. Я смотрю вниз, чтобы увидеть то, что она видит.

У меня в боксерах разбита большая палатка. Это не бюджетная палатка. Эта палатка может вместить армейское подразделение. Так что я сдвигаю натянутую резинку, освобождая член, и снимаю боксеры.

Спасибо, мужик, говорит мой член.

– Нет проблем, приятель. – Вообще-то я разговариваю со своим членом вслух. Упс. Я виню в этом полнолуние или феромоны, которые выделяет моя леди. Она смотрит на меня, и не испытывает сомнений. Я пробегаюсь ладонью вниз по прессу, и она облизывает губы.