Мужчина с понедельника по пятницу
Шрифт:
– Я хорошая жена и отличная мать. – Я нахмурилась, не понимая, что она хочет этим сказать. – Джилли! Ты не можешь спрашивать меня о таких вещах! – Стилист повела ее к раковине, чтобы нанести на волосы шампунь. – Я счастлива от того, как у нас обстоят дела. И Николас тоже, – сказала она тоном, не терпящим возражения, перед тем как молоденькая ассистентка спросила, нужен ли ей кондиционер.
По дороге домой я решила снова набрать номер Джека. Последовал сигнал, а затем включился автоответчик с его голосом: «Это Джек Бейкер, пожалуйста, оставьте
– Отключай все и раздевайся, – сказала Лидия, протягивая мне синтетические шлепанцы и купальную шапочку.
Я разделась до нижнего белья и быстро завернулась в полотенце, когда кто-то открыл дверь. Это была Нэнси, я изо всех сил старалась подавить смех, но у меня ничего не вышло. Она уже побывала в солярии и выглядела так, словно только что принимала грязевые ванны.
Она села на краешек дивана и стала обмахиваться полотенцем.
– Одеваться мне еще рано. Загар схватится через пять минут. Джилли, перестань смеяться!
В дверь постучали.
– Готова? – прокричала Лидия.
– Но я почти голая, кроме трусов, на мне ничего нет…
– Джилли, не будь такой скромницей. Кроме меня, здесь никого нет, – сказала Нэнси, наблюдая, как я пытаюсь под полотенцем стянуть трусы, прежде чем натянуть на волосы полиэтиленовую шапочку.
– Ты считаешь, что на свидании я должна делать так? – спросила я, принимая сексуальную позу. И впервые за много лет мы обе расхохотались.
Совсем голая, если не считать тонких прозрачных трусиков, я стояла в узкой кабине, в то время как Лидия настраивала солярий. После я почувствовала, как мое тело обдувает кондиционер. Я подняла руки, повернулась боком, затем лицом к стене и снова приняла исходную позицию, все больше и больше чувствуя себя как в тюрьме. Я закрыла глаза и подумала о Джеке, о том, что завтра вечером увижу его. Затем мои мысли вернулись к Гаю. Интересно, как там его работа? Скучает ли он по мне так же сильно, как я по нему? У Гая имелась отвратительная привычка постоянно проникать в мои мысли.
– Я не хотела бы быть слишком коричневой, – сказала я, начиная паниковать, когда Лидия спросила, хочу я загар в один или в два слоя.
– Поверь мне, так получится прекрасный эффект – настоящий «поцелуй» солнца. Люди будут думать, что ты была в Сен-Тропе.
Да, но что я им скажу? Сейчас середина октября, и, кроме Равенскорт-парка, я нигде не бывала.
Позже тем же вечером загорелые, с маникюром и новыми прическами мы с Нэнси отправились в Ричмонд. Я хотела повидать Тильду и Ханну.
– Та-дам! – воскликнула я, присоединяясь к Нику, когда он купал детей.
Мой брат улыбнулся:
– Ничего себе, тетя Джилли у нас просто красотка!
Матильда засмеялась.
– Ты выглядишь смешно!
Ханна не сказала ни слова.
– Я была в Сен-Тропе, – начала я, присаживаясь на краешек ванны. Меня переполняло чувство вины из-за того, что Нику пришлось присматривать за детьми все выходные, но мое беспокойство было лишним. Он сказал, что замечательно
– Разве мы не ангелочки? – произнес Ник, шлепая по воде игрушечным крокодилом.
– Он собирается съесть меня! – извиваясь в ванне, завопила Тильда, отчего полетели брызги.
– Он не может тебя съесть, – сказала Ханна, прерывая ее воображение. – Он игрушечный.
– Тетя Джилли, папа купил нам сегодня крокодильчика! – закричала Тильда.
Я опустила руки в воду и схватила крокодила, изображая, что он собирается погнаться за девочками.
– Черт! – вскричала я, начав ловить ртом воздух. – Черт возьми! – В этот момент начала улыбаться даже Ханна. – О нет! Мне же нельзя сейчас мочить руки, у меня смоется загар.
– О черт, – передразнила меня Тильда.
– Нет, Матильда. Так говорить нельзя, – твердо сказал брат. – Теперь расскажи тете Джилли, чем мы сегодня весь день занимались.
– Мы ходили на детскую площадку, – начала Тильда.
– И к мемориалу принцессы Дианы, – добавил Ник.
– А почему мама не пошла с нами? – спросила Ханна отца, и, судя по усталому выражению лица Ника, она задавала этот вопрос целый день.
– А когда ты выйдешь замуж, тетя Джилли? – спросила Тильда.
– Она уже не может, – вынесла вердикт Ханна. – Ее время закончилось.
Я посмотрела на Ника, понимая, что, кроме Нэнси, подобное девочкам никто вдолбить не мог.
– Мое время не закончилось! А вот ваше – да! Потому что, если вы не выйдете из ванны прямо сейчас, вы превратитесь в чернослив.
Когда они вылезли из ванной, Матильда была особенно возбужденной. Я завернула ее в полотенце. У Ханны же сейчас начинался тот возраст, когда все хочется делать самостоятельно.
– Ник, с Ханной все в порядке? – спросила я, когда мы остались одни в кабинете. – Она всегда чересчур тихая.
Он обхватил голову руками.
– Думаю, она слышала, как мы спорили сегодня утром. Последнее, что пришло Нэнси в голову, – отправить ее в школу-интернат. Но мне кажется, она еще слишком маленькая.
– Быть может, вам нужно просто побольше разговаривать с Ханной. Возможно, она чувствует себя неуверенно или нервничает…
– Я пытался, но…
– Кто-нибудь из вас ведь может ходить погулять только с ней вдвоем. Иногда легче разговаривать вне дома.
– В любом случае… – он вздохнул и повернулся ко мне, – мне нравятся твои волосы. Тебе идет эта прическа. – Контраст между разговором о его шатком браке и сравнением с моими волосами заставил меня устыдиться, как будто я играла в детскую игру, не имеющую ничего общего со взрослым миром.
– Джек настоящий счастливчик, – сказал он.
– Спасибо… еще раз спасибо за этот уик-энд. Нэнси меня сегодня удивила, – призналась я.
– Хорошо. Я рад, что она может помочь. – На какое-то мгновение у меня возникло непреодолимое желание обнять его. – В любом случае я был рад побыть вдвоем с девочками, – сообщил он по секрету, а потом прошептал: – Никто не ныл мне в ухо. Это я должен благодарить тебя.
– Ох, Ник, – сказала я, ласково поглаживая его руку.