Мужчина, женщина, ребенок
Шрифт:
— Он взял эту сумку с собой в постель. Наверно, там все его сокровища. — Ее голос звучал как-то отчужденно.
— Вполне возможно, — сказал Роберт, мысленно пытаясь отгадать, что может носить с собой в качестве утешения девятилетний мальчик.
Он проводил ее взглядом, когда она пошла в ванную чистить зубы. Через несколько минут она появилась в халате поверх ночной рубашки. С некоторых пор у Роберта возникло подозрение, что при нем она теперь стесняется раздеваться.
Присев на край кровати, Шейла принялась заводить будильник. (Интересно, зачем. Ведь у нас отпуск?). Ему хотелось ее обнять, но зиявшая между ними пропасть из простыней и подушек казалась слишком широкой, чтобы ее переступить.
— Шейла, я люблю тебя.
Сидя к нему спиной, она продолжала возиться с будильником.
— Шейла?
Наконец, она обернулась.
— У него твои губы, — сказала она.
— Серьезно?
— Странно, что ты сам не заметил.
Шейла сбросила халат и зарылась в одеяло. Молча пролежав некоторое время, она обернулась и сказала:
— Глаза у нее, наверно, были карие.
— Я не помню, честно.
Шейла глянула на него и с меланхолической улыбкой сказала:
— Да брось ты.
Потом взяла подушку, свернулась клубочком в углу кровати и произнесла:
— Спокойной ночи.
Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Она не шевельнулась. Он обнял ее. Она никак не реагировала. Он смутно надеялся, что физическая близость сможет как-то улучшить дело. Но теперь ему стало ясно, слишком уж они отдалились друг от друга.
Он повернулся на свою сторону и взял свежий номер «Американского статистического журнала». Лучше всякого снотворного. Ну и занудство, подумал он, лениво перелистывая особо скучную статью о стохастических процессах.
— Роберт?
От неожиданности он даже вздрогнул.
— Что, милая?
Он повернулся к ней. Лицо ее было искажено гримасой боли. И тем не менее она казалась совершенно беззащитной.
— Что я такого сделала? Или, вернее, не сделала?
— Не понимаю, о чем ты?
— Ты мне так и не сказал, почему ты это сделал.
— Что я сделал? — Он отлично знал, о чем речь, но хотел выиграть время.
— Что было во мне такого, что заставило тебя завести роман?
Проклятье! Неужели она не понимает. Что это была… как бы это получше выразить… слабость? Случай? Что он может сказать в свое оправдание?
— Шейла, ничего такого в тебе не было…
— Значит, это было в нас обоих. А я думала, что мы были счастливы.
— Конечно, мы были счастливы. Мы и сейчас счастливы. — Последние слова он произнес с надеждой и убежденностью.
— Да, были, — сказала она и снова отвернулась. Чтобы уснуть.
О господи, подумал Роберт. Это несправедливо. Я ведь даже не могу вспомнить, почему это произошло.
6
— Послушай, Беквит, сегодня на вечере встречи со студентками Вассаромского колледжа, будут шикарные девочки.
— Я занимаюсь, Берни.
— В субботу вечером, когда двести красоток из Вассара украсят своим присутствием наш кампус?
— У меня на будущей неделе экзамен.
— У всех экзамены. Вот тебе и надо расслабиться и отдохнуть.
Роберт Алан Беквит, студент предпоследнего курса Йельского университета, положил на стол учебник математики и откинулся на спинку изъеденного молью кресла в общежитии Брэнфордского колледжа, которое они делили с Берни Акерманом.
— Берни, ты рассуждаешь так, словно каждый уикенд путаешься с какой-нибудь девицей.
— Пытаюсь, Беквит. Надеюсь, ты хоть это должен признать.
— Конечно, Акерман. Ты просто молодец.
— Во всяком случае, делаю все, что в моих силах.
— И все равно попадаешь впросак. Впрочем, я тоже. Я хоть не ставлю себя в дурацкое положение. К тому же, я поступил в Йель, чтобы получить образование.
Берни уставился на товарища.
— Послушай, осел ты несчастный. Вечеринка бесплатная. Значит, Йель считает охоту на юбки частью своей образовательной программы.
— Берни, я себя знаю. Я человек застенчивый и робкий. Я лишен твоего несравненного шарма и остроумия. Я не конкурентноспособен…
— Другими словами, ты боишься.
— Да, боюсь. — Роберт снова погрузился в числовой анализ.
Берни молча стоял рядом.
— Беквит…
— Берни, иди на танцы, а меня оставь в покое.
— Беквит, я тебе помогу.
— Да брось ты. Ты и себе-то помочь не можешь.
— У меня есть секретное оружие.
— Вот и используй его.
— Не могу. Ростом не вышел.
Роберт поднял глаза. Берни его заинтересовал.
— Если я одолжу тебе секретное оружие, ты пойдешь? Пойдешь?
Роберт вновь откинулся на спинку кресла.
— Что еще за оружие?
— Так ты пойдешь или нет?
— Ладно. Вечер все равно пропал. Хоть кружку бесплатного пива выпью.
Берни не стал спорить. Достаточно того, что он уговорил приятеля отбросить свою обычную сдержанность и броситься в пучину светских наслаждений. Чем черт не шутит — применив секретное оружие, он может даже одержать победу.
— Пойду приму душ, — сказал Роберт, все больше нервничая.
— Ты уже принимал душ после обеда, идиот. Пошли. Через час все это стадо погрузят в автобусы и увезут обратно.
— Можно хотя бы побриться?
— Беквит, на тебе столько же волос, сколько на консервированном персике. Бери мое оружие, и мы полезем в самое пекло.
— Ладно, где оно? — со вздохом осведомился Роберт.
У Берни от нетерпения даже глаза заблестели.
— Оно висит у меня в шкафу. Давай скорей! — Теперь он уже скакал взад-вперед по комнате.
Роберт надел спортивную куртку с названием своего колледжа, умылся и причесался. Потом, обрызгав одеколоном «Олд Спайс» все мыслимые и немыслимые места, вернулся в гостиную, посреди которой стоял коротышка Берни, держа в руках… всего лишь обычный предмет мужского туалета.