Мужчина, женщина, ребенок
Шрифт:
В конце концов он так и сделал.
Мальчик тотчас отозвался. Он обвил шею Роберта руками и прильнул к нему.
— Мама, — прошептал он, не переставая плакать.
— Да, я знаю, — тихонько покачивая его, сказал Роберт. — Я знаю.
Они обнялись, и ни тот ни другой не хотели разжать объятия.
— Роберт? — На первой ступеньке лестницы стояла сонная Шейла.
Роберту показалось, будто на лице жены ясно отражается его измена. Он осторожно спустил мальчика на пол.
— Шейла… что с тобой?
От снотворного
— Я проснулась и увидела, что тебя нет, — пробормотала она.
— Я не мог уснуть, спустился сюда, а тут сидит Жан-Клод.
— А-а, — хриплым голосом проговорила она.
— Теперь мы все ляжем спать, — быстро сказал Роберт.
— Хорошо, — безучастно отозвалась она. — Я просто немножко забеспокоилась, — и повернувшись, пошла наверх.
Роберт провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду. На мгновение он забыл про мальчика, пытаясь сосредоточиться на том, что может думать и чувствовать его жена.
И тут что-то коснулось его руки. Он посмотрел вниз.
— Роберт, — проговорил мальчик. — Я думаю, что теперь мне пора спать.
— Прекрасно. Прекрасная идея. — Роберт нагнулся, и мальчик еще раз его обнял. Но он был настолько не в ладу с собой, что не смог ответить ребенку.
— Шейла, милочка. Какой приятный сюрприз! Я думала, ты весь месяц безвыходно проторчишь на Кейп-Коде.
— Спасибо. Встреча с тобой — лучшее, что случилось в моей жизни за последнюю неделю.
— Недаром моя вторая натура — ублажать других.
Положим, не совсем так. Бывшая соседка Шейлы по Вассарскому общежитию теперь звалась Марго Фултон Эндрюс Бедфорд ван Ностранд. Сейчас она потягивала мартини во внутреннем дворике «Харвеста», нового ресторана позади кинотеатра «Брэтл», где у нее был постоянный столик на время ланча.
— Это для меня? — спросила Шейла, показывая на стоящий перед ней стакан томатного сока.
— Конечно, как всегда.
— Пожалуй, сегодня я добавила бы в него капельку спиртного.
— Хорошо, — сказала Марго, подзывая официанта Перри. — Пожалуйста, лишите этот сок невинности.
Он кивнул и направился за мерным стаканчиком для водки.
— Как Роберт и девочки?
— Прекрасно. Просили передать тебе привет. — По правде говоря, детям Шейла сказала, что у нее дела в издательстве, а мужа вообще не удостоила никакой информацией. — Как поживает Хэл?
— Хэл всегда Хэл, и никогда не изменится [16] . Потому я за него и вышла. Застраховала себя от всяких неожиданных сюрпризов.
— А как дела в галерее?
— Паршиво, — ухмыльнулась Марго. — Нет, шучу. Дела с каждым днем идут все лучше и лучше. Хэл вне себя от изумления. Он считал всю эту затею просто мимолетным капризом, а меня ни на что не годной легкомысленной красоткой. А теперь он говорит, что я смыслю в бизнесе больше, чем он сам. Ну да ладно. Каким ветром тебя занесло в Кембридж? Ведь у тебя же отпуск.
16
Имеется в виду знаменитая фраза американской писательницы, поэтессы и теоретика модернизма Гертруды Стайн (1874–1946) «Роза есть роза есть роза есть роза».
— Да, но я должна еще кое-что закончить в редакции. Слушай, может сделаем заказ, пока еще не собралась толпа?
— Золотко, ты же знаешь, что я всегда беру их фирменное блюдо. Избавляет от необходимости тратить драгоценное время на переговоры с Перри — который, как ты наверное заметила, слегка ко мне не равнодушен. Я тебе тоже заказала.
— Прекрасно, — отозвалась Шейла, отпив глоток «Кровавой Мэри».
— Девочки в порядке? — спросила Марго.
— Конечно.
— А Роберт?
— Конечно. Ты ведь уже спрашивала.
— Да, но осталась не удовлетворена ответом. У тебя озабоченный вид, Шейла.
В давние университетские времена Марго всегда разговаривала так, словно одновременно смотрела в зеркало. С годами она переориентировала свой немалый аналитический дар на окружающих. Нарциссизму, некогда определявшему весь образ жизни, она теперь предавалась лишь от случая к случаю. Шейла в большой степени способствовала этой эволюции. Ее пример вдохновил Марго на более внимательное отношение к другим людям.
— Да, брось ты, Шейла. Выкладывай. У тебя что-то не в порядке?
— Да.
— Что? Скажи мне.
Когда Шейла сняла солнцезащитные очки и закрыла лицо руками, Марго увидела, что она плачет.
— Что случилось? — предчувствуя недоброе, спросила она.
— У Роберта был роман. — Шейла произнесла эти слова очень спокойно, быстро и опустила голову.
— Господи, Шейла, да я ни за что не поверю. Роберт просто не такой человек. Он считает себя Адамом, а тебя Евой. Он на это не способен. Поверь мне, солнышко, я бы сразу это почувствовала. Нет, Роберт не мог это сделать.
— Но он это сделал, — еле слышно прошептала она.
— Перестань. Я читала недавно про этот синдром то ли в журнале «Современная психология», то ли в «Этапах жизни», точно не помню. Это распространенное явление в вашем возрасте.
— В нашем возрасте, — улыбнулась Шейла.
— Видишь ли, — задумалась Марго (она считала себя тридцатилетней и вознамеривалась продержаться в этом возрасте еще некоторое время), — женщины, приближающиеся к сорока, временами теряют уверенность в себе. Им начинает казаться…
— Ничего мне не кажется.
— Да ладно тебе!
Шейла подняла голову.
— Он мне сам сказал.
— О господи. — Марго смотрела на подругу и, непритворно потрясенная, добавила: — Это действительно ужасно.
— Да, — проговорила Шейла. Она надеялась услышать от Марго меньше эмоциональных восклицаний и больше спокойных слов утешения.
— Знаешь. Они иногда врут. Когда я рассказала Фредерику, что у меня роман с Хэлом, он тут же сообщил мне, что встречается с какой-то женщиной в Нью-Джерси. Он просто выдумал. Око за око. Только в отличие от его фиктивного мое было реальным. Можешь себе представить, в Нью-Джерси? — И поразмыслив, Марго добавила: