Мужей много не бывает
Шрифт:
Если это колдовское место не подарило мне всего этого в первый мой визит, то с какой стати было ему баловать меня теперь подобной благодатью? С чего бы это вдруг оно могло расщедриться и подарить мне ощущение свободы и счастья, когда все происходящее вокруг меня насыщено зловещим смыслом, познать который мне еще предстояло?..
Глава 4
– Ну и что ты хочешь здесь отыскать, следопыт? – Иван, очень быстро освоившийся в общении с подругой любимой женщины, помог мне спрыгнуть с вертолетной подножки на землю и указал жестом в сторону пепелища. – В прошлый раз мы там сели. Лариса сказала, что ты хочешь осмотреть здесь все. Может, мы способны
– Не знаю. – Я пришибленно озиралась по сторонам, не понимая, что я здесь вообще делаю.
– Что хоть искать-то? – Иван поддел ногой камушек, запулив его в густую траву. – Или ты так...
– Не знаю... – повторила я и попросила: – Я поброжу здесь, ладно?
Они синхронно закивали и без лишних слов оставили меня в одиночестве. Мои глаза почти тут же отыскали место, где прежде располагался наш с Семеном коттедж, и ноги сами понесли меня туда.
Я обессиленно опустилась на скамейку и невидящими глазами уставилась на темный квадрат земли, оставшийся после разобранного домика. Здесь мы жили вместе с моим Незнамовым целых три недели. Здесь спали, разговаривали, любили друг друга. Здесь он в последний раз поцеловал меня, уложив на подушку, и ушел. Ушел и больше уже не вернулся. После его ухода в моем сердце остался лишь черный оттиск, как на месте нашего с ним кемпинга. Что он говорил мне тогда? Что все слишком сложно, чтобы я сумела понять. Что-то о моей усталости... И еще...
Да, почему-то для него очень важно было в тот момент услышать о моей любви. Он буквально вытряс из меня это признание. А потом поблагодарил. И он был искренен в тот самый момент. Я это видела. Я это чувствовала. В ту минуту он не лгал мне, как все предыдущие дни. Зачем?! Зачем он это делал?!
Кротов уверяет, что Семен хотел убить меня, потому и вошел в помещение, которое потом взлетело на воздух. Якобы, измучившись угрызениями совести, мужик решил покончить с собой. Какая чушь!!! Существует тысяча способов ухода из жизни. Не столь ярких, помпезных и обреченных на возможный провал. И если он хотел убить меня, почему не сделал этого? К тому же такой законченный циник, как он, не способен покончить с собой из-за каких-то дурацких угрызений совести, ибо совесть у него отсутствует начисто. Нет, в словах той полоумной старушенции что-то все-таки есть. Она с такой уверенностью твердила о преднамеренном убийстве, что не проникнуться мог только глухой.
Ладно, допустим все же, что Незнамова убили. Отсюда сразу вытекает вопрос: кто это сделал? Правильнее сказать, кому это выгодно? Недолго промучившись в раздумьях, я ограничила круг подозреваемых тремя кандидатурами.
Это были: я, Дашка и Кротов. Причем я подпадала под статью особо заинтересованных лиц, поскольку моя дражайшая половина изменяла мне буквально на глазах, не особо отягощая себя принципами морали.
Дашка могла убить его из ревности, потому как очень стремилась заполучить моего Незнамова себе в мужья. А если верить словам все той же экспансивной женщины, Дарья была очень настойчива в своих притязаниях. А Незнамов вроде бы с ней поссорился незадолго до своей гибели. Чем не причина отомстить? Мотив: «Не достанься же никому, раз моим не будешь!»
Кстати, мотивация моих поступков могла быть точно такой же.
Теперь Кротов. Здесь все также укладывалось бы в логическую цепочку: давняя безответная любовь ко мне, материальная заинтересованность и так далее, если бы не его неприятие физических методов расправы. Он, дарующий человеку жизнь посредством скальпеля и всячески стремившийся поддерживать эту самую угасающую жизнь в больных людях, считал неприемлемыми такие меры, как аборт или смертная казнь. Даже обычный мордобой вызывал у него состояние глубокой депрессии. Так что Кротов не мог совершить преднамеренное, хорошо спланированное
Я – тоже, поскольку сомнамбулизмом не страдала и отдавала себе отчет в каждом своем поступке прошлым летом.
Оставалась Дашка...
Да, начинать танцевать нужно было именно отсюда. Необходимо ее отыскать. Пусть не для того, чтобы привлечь ее к ответственности. Это нереально после того, что несколько маститых специалистов пришли к выводу, что это был несчастный случай. А просто чтобы посмотреть на нее теперешнюю. Как она поживает? Оплакивает ли безвременно погибшего или давно утешилась? И... столь ли она прекрасна сейчас, как тогда?..
Поднявшись со скамейки, я обошла территорию пансионата по периметру и взяла курс на озеро. Пляж действительно пришел в запустение. Сквозь крупный песок сплошь полезла трава. Еловый молодняк еще плотнее обступил озеро, покрывшееся неприглядной ядовито-зеленой ряской.
Я приставила ладонь козырьком ко лбу и попыталась рассмотреть противоположный берег. Нет, смотри не смотри, ничего подобным образом не увидишь. Даже если дядя Костя там и ловит сейчас рыбу, о моем присутствии он не знает, условный сигнал не подаст. Хотя... Я вспомнила о его бинокле, болтающемся на плече под полой длинного плаща. Он не мог упустить возможности проявить любознательность, заметив вертолет. Надо дать ему знать, что я снова здесь.
Нет, никто на мою приветственную жестикуляцию не откликнулся. Никто не взмахнул белым флагом, нанизанным на длинное древко. Дяди Кости там больше нет. Как наверняка нет и рыбы. И тут, словно выражая мне немой протест, рядом с берегом сильно плеснуло.
– Ого! – раздалось за моей спиной. – Представляю, как славно здесь было бы порыбачить.
Иван, помогая Ларисе спуститься по небольшому взгорку, подошел к берегу и уставился на мутную воду.
– Да, сюда бы без временных барьеров. Суток на двое. Тишина кругом. Уединение. Правда, Ванечка? – подавила мечтательный вздох Лариса, нежно глядя на своего спутника.
– Помнится, когда именно за этим сюда поехала я, ты восприняла эту идею в штыки, – отрезвляюще прозвучал мой ехидный голосок. – И сама знаешь, что из всего этого вышло.
– Ну так... – Лариска не нашлась, что ответить, обиженно надув губы.
– Ладно, – взмахнула я рукой. – Тут вот какое дело, ребята...
Ее Ванечка мгновенно насторожился. Он словно чувствовал, что эта безобидная экскурсия будет иметь продолжение, совершенно не укладывающееся в его временной регламент. Он сердито так засопел и бросил выразительный взгляд на часы.
Но мне было плевать. В моей голове зародилось и надсадно зазудело одно-единственное желание – во что бы то ни стало попасть на противоположный берег. Пусть это была прихоть ошалевшей от воспоминаний бабы. Пусть эгоизм, каприз, как угодно. Я хотела туда – и все тут.
– Ты с ума сошла?! – Лариска выкатила на меня красиво подведенные глаза и обескураженно развела руками. – Воистину, Витка, не делай добра, не получишь зла. Ванечка выпросил эту железяку на пару часов, не более.
– Так. Пару часов. Ага! А мы затратили всего лишь час десять. Чем меньше будем говорить, тем меньше будет неприятностей, – ответила я им обезоруживающей улыбкой и тут же взмолилась: – Ребята, я не знаю, что хочу там обнаружить, не знаю! Но чувствую всем сердцем, что мне туда нужно! Если смогу, объясню позже. – И тут же пригрозила им, топнув ногой: – Если не полетите туда, я поплыву. Ей-богу, поплыву! Утону на середине озера. Ты, Ларочка, будешь потом плакать и проклинать свою черствость. Ты, Ванечка, в этом случае лишишься всех надежд когда-нибудь завоевать сердце неприступной Снежной королевы. И к тому же я буду вам сниться целую вечность со страшно распухшим лицом и умолять жутким голосом: отвезите меня туда, пожалуйста! Отвезите меня туда!..