Мужей много не бывает
Шрифт:
Обмен свершился беспроблемно. Паренек деловито пересчитал доллары. Удовлетворенно осклабился в редкозубой улыбке и, соскочив со штабеля старых досок, пошел прочь от меня. Потом он, вдруг словно что-то вспомнив, резко притормозил и оглянулся. Несколько минут разглядывал меня, будто только сейчас обратил на меня внимание, и двинул назад.
– Это твоя «Нива» на стоянке с утра стояла? – Он хитровато щурился, очевидно, желая огорошить меня неожиданным сообщением о том, что там ее сейчас нет.
– Стояла, – вырвался у меня помимо воли обреченный вздох.
– В курсе, да? – понял он меня молниеносно.
–
Удивительное взаимопонимание у нас сложилось с этим вислоухим ковбоем. Ведь с первой же минуты нашего общения он проникся пониманием и не стал ломаться, сунув мне в руки револьвер. И сейчас не стал ходить вокруг да около, лупанув мне в уши устрашающую информацию:
– Вася Черный. Ты, говорят, с ним уже познакомилась. Очень его развеселить сумела. Че хоть сказала-то ему, он ржет уже битых три часа, а почему ржет, почти никому не говорит.
Ага! Вон оно что! Мальчик-то по наводке здесь высиживал, оказывается. Сидел, поджидая моего появления по вполне определенным причинам.
– Он тебя послал? – улыбнулась я пареньку.
– Ну... Как тебе сказать? – Хитрости в его глазах прибавилось.
– Он. Ежу понятно. Где бы ты сам револьвер надыбать сумел. Да еще с патронами. Это для тебя... того...
Зная не понаслышке, как действует на таких вот кичливых, без времени повзрослевших подростков подобное непризнание их талантов, я затаила дыхание. Вот, вот, сейчас он взорвется. Сейчас начнет самоутверждаться в моих глазах и своих собственных, выкрикивая что-нибудь спесивое, недалекое от правды.
Но парень был не по годам толков и проницателен. Мои тактические педагогические ходы летели ко всем чертям под натиском его житейской мудрости, приобретенной в непрестанной борьбе за существование.
Он горестно опустил уголки тонкогубого рта и тяжело, как побитый судьбой мужик, вновь опустился со мной рядом.
– Револьвер велено было тебе толкнуть, базара нет, – сказал он после трех минут паузы и трех плевков через расщелину в зубах. – Только, думается мне, не нужно тебе его в дело пускать. Пусть кому-то этого и сильно хочется, но дело тухлое.
– Почему?
– От него за версту несет дерьмом. Девку тебе эту все равно не достать. Пусть об этом еще пока неизвестно САМОМУ, но, если Вася так веселится, дело – дрянь.
– Что так?
– Последний раз Вася Черный так ржал года четыре назад, когда нужно было разобраться с конкурентами. Ржал как заведенный. Уставит свои могильные глаза в одну точку, помолчит минут пять и давай закатываться. Веселье у него, это... это как токсикоз у бабы беременной. У той он перед родами, а у него перед кровопролитием. Чует он забаву, вот и куражится. Для него убить – мало, ему еще дай понаблюдать, как жертва мучиться будет и пощады просить. – Паренек помолчал немного и с непонятной тоской вдруг обронил: – Свалить бы тебе, да некуда...
Все то, что он поведал в доверительной беседе, было мне уже известно. Пусть не в таких красочных подробностях, но торговка семечками еще пару часов назад предсказала мне близкую кончину. Меня сейчас интересовало другое.
Отчего это Вася Черный решился на такой смелый шаг – снабдить меня оружием? Он же не идиот совсем и понимает, что, имея в барабане пять патронов,
– Чем ему так Дашка не угодила? – в лоб задала я вопрос примолкнувшему парню.
Он даже вздрогнул от неожиданности. Заозирался по сторонам. Занервничал. Губы принялся облизывать, время от времени теребить их зубами, словно боялся по неосторожности выпустить через них неожиданное откровение, способное навредить ему. Но и тут я в нем ошиблась.
– Он ее ненавидит, – зловещим шепотом произнес он спустя какое-то время. – Он давно ей желает смерти.
– О, как я его понимаю! – саркастически протянула я, нащупав в сумочке оружие. – К этой суке просто невозможно относиться иначе.
– Нет! – неожиданно встал он на защиту ненавистной мне особы. – Она очень хорошая – Даша. Ты просто ничего про нее не знаешь. Васька Черный велел мне продать тебе пушку и навести на Дашку. Он хочет убрать ее твоими руками, потому что она давно стоит между Васькой и ИМ.
– Кем это – ИМ? – насторожилась я, услышав благоговейный ужас при упоминании этого таинственного всемогущего человека.
– Хозяином, – прочирикал паренек, озираясь. Мне на минуту показалось, что он сейчас начнет осенять себя крестным знамением, настолько глубок был трепет в его голосе, исторгнутый из самой сердцевины юного сердца. – Васька под ним ходит, а Даша все время Ваське гадит, напевая хозяину на него. Тут своя политика, она ни тебе, ни мне ни к чему. Расклад такой: Васька хочет ее смерти, а руки у него коротки. Вот и послал меня сюда, расценив твое появление как волю божью.
– Так уж прямо?!
– Да. Так и сказал: «Бог услышал мои молитвы. Эта полоумная ее сделает непременно. Тем более хозяин сейчас в отъезде, а защита Дашина поручена мне».
– А потом?
– А потом тебя казнят, – выдохнул он, правда, почти спокойно, без видимой жалости или сочувствия. Обычная констатация факта, и все. – Вася выйдет сухим из воды: недогляд – это не убийство. Накажут, потом простят. Тем более что кандидатур на место подруги подле хозяина он заготовил видимо-невидимо. К тому же он – верный пес, и найти ему замену очень трудно.
Ну что же, все более или менее было ясно. Некий Васька Черный, люто ненавидящий Дашу Острякову (за что осудить я его никак не могу), возжелал моими руками расправиться с ней. Заведомо зная, что, обнаружив пропажу своей машины, я кинусь на вокзал, он подсылает сюда этого паренька с поручением продать мне револьвер. Хотя это можно было сделать в любом месте этого русскоязычного Чикаго. Однако он прислал его сюда. Только вот отчего-то паренек этот повел себя в данной ситуации немного странновато, что не могло меня не настораживать.