Мужская работа
Шрифт:
Виновен Альбац или нет – это вопрос не Дании, где он обосновался, а той страны, где он совершил противоправные действия. Если же его арестуют, то можно тянуть с выдачей вечно: переводы обвинений с русского на английский, с английского на датский...
В «химии» Ухорская была не настолько сильна, чтобы углубляться в эту сложную тему, однако попробовала поразмыслить над ней как специалист по вооружениям.
Наверняка Москва знала об иракской проблеме существования, хранения, сокрытия и утилизации химического оружия. И вообще оружия массового поражения – ОМП (ядерное, химическое, бактериологическое). Этими данными располагало и ГРУ. Дотошные ооновские эксперты, десантом высадившиеся
Москва найдет способ грубо откреститься даже от роли инициатора: хотя на секретных объектах работали российские специалисты-химики, заказчиком выступал Багдад; мало ли кто за рубежом открыто вербует российских специалистов в различных областях. Москва так же открыто обязана признать лишь один не совсем значительный, но неоспоримый факт: россияне идут на вербовку потому, что за рубежом им предлагают хорошие деньги. Вот этот факт надо признать и не отходить от него ни вправо, ни влево. На Кубе сейчас содержатся, согласно последним официальным данным, девять россиян, взятых в плен при проведении широкомасштабной операции в Афганистане. Но ведь это не означает, что Россия повинна в атаке террористов на Торговый центр в Нью-Йорке.
То же самое и с российскими специалистами-химиками, которых, возможно, обнаружат на одном из секретных объектов в Ираке.
Но бездействовать нельзя. Бездействовать всегда вредно. Бездействие – это лень.
Человек, подавший кофе офицеру ГРУ – высшей элите даже внутри Генштаба, – стал соучастником, виновником и важным свидетелем сделки. Он стал лишним звеном в этой цепи, именно поэтому Москва решила убрать его, а не потому, что он торговал оружием. Странно или нет, но в его устранении (и по той же причине) было заинтересовано и правительство Ирака.
В рассуждениях Ухорской было много лишнего, но, несомненно, она не ошибалась, проводя порой смелые параллели.
– Антон, давай вернемся к дочернему предприятию ФСБ. Почему «Вымпел» вышел на европейскую черную биржу труда через тебя? Я работала по Леониду Минину и знаю, что часть акций на этом рынке принадлежит именно ему. Почему «Вымпел интерпрайз» не использовал Минина, точнее, его связи? Сам-то он, мы знаем, спокойно сидит в тюрьме.
– Их вполне утраивал вариант со мной. Вместе с «Вымпелом» и его украинскими коллегами мы занимались левыми поставками вооружения в Ирак. Не стану скрывать, через мою фирму и моими самолетами в Багдад были доставлены химические боеприпасы: выливные приборы емкостью двести сорок восемь литров, головные части реактивных снарядов и снарядов ствольной артиллерии. «Вымпел» мог договориться о поставках лишь в одном месте: в Управлении уничтожения химоружия – войсковая часть 52688-Л, которая находится под эгидой начальника войск РХБЗ. [4] Ты должна знать, что до 1998 года все запасы ХО находились в ведении ВВС – три арсенала хранения, и в ГРАУ (Главное ракетно-артиллерийское управление) – четыре базы хранения. Я не в курсе, по какой схеме происходило хищение со складов. «Вымпел» привозил товар в аэропорт, я загружал самолет и летел в Ирак. И вот по проторенной дорожке я доставил туда груз иного качества.
4
Войска радиационной, химической и биологической защиты.
– Ты не боялся ставить визы на договорах?
– Наоборот, – возразил Антон, – мне они были на руку. Тогда я полагал, что это лучший способ обезопасить себя от неприятностей; в ответ на любой выпад ФСБ я отвечал контрприемом. Поскольку контракты, завизированные директором «Вымпел интерпрайз», прямо указывали на ФСБ. Что касается иракских финансово-промышленных групп, они подписывались под любыми бумагами. До тех пор, пока Саддама не объявили пособником международного терроризма и не обвинили в укрывательстве активных членов «Аль-Кайды».
Антон назвал «Интерпрайз» желудком, который переваривает огромные средства и питает основной организм ФСБ. По его словам, он давно стал неотделим от центрального аппарата контрразведки. Через него прокручиваются огромные средства, на него ставят и получают прибыль государственные структуры, имеющие непосредственное отношение как к государственной казне, так и к промышленным предприятиям, включая в первую очередь военные, где ФСБ отвечает за безопасность так, как отвечали за это управления КГБ: Шестое – промышленная безопасность и Пятнадцатое – охрана государственных объектов.
Что касается самих специалистов в области военной химии, то согласие работать в Ираке зависело только от их чистоты. А на нее влиял самый весомый фактор: их нищенское существование, копейки, которые они ежемесячно таскают в свои коммуналки. Ни один из кандидатов не отказался от действительно настоящих денег. Даже больше – их интересовала перспектива на будущее, не подвернется ли еще такая работа. Они оставляли Антону номера телефонов своих родственников и ближайших друзей.
– Для меня остается загадкой, почему ФСБ бросила все силы на мою ликвидацию. Это вместо того, чтобы пригласить к конструктивному разговору: я возвращаю им документы, а они...
– Вот здесь тупичок, Антон Натанович: контрразведка не могла оставить тебя в покое. Ей в этом деле не нужны свидетели – даже без бумаг. Возможно, ФСБ согласовала этот вопрос с иракскими структурами, которым ты поставлял химоружие. Договора и накладные на поставку могут сильно ударить по Ираку. Кстати, ты знаешь, где могут находиться наши химики?
– Только в одном месте. Близ Эн-Наджафа расположена одна из резиденций Саддама «Хранитель пустыни». Когда я переправлял оружие в Ирак, мне предложили сесть на взлетно-посадочную полосу этой резиденции. Я отказался – ВПП больше походила на спаренную вертолетную площадку.
Антон вернулся к прежним мыслям. Выходит, ФСБ пошла от обратного, что стало не очень хорошим ходом: вначале убрать свидетеля, а уж потом добраться до бумаг. Через кого? Через Штерна? – предположил он. Возможно. Зиновий – негодяй, спит и видит себя на месте своего босса.
Вообще-то это неплохой ход ФСБ, подумал Антон. Вот сейчас он не видел в нем тупой прямолинейности. Служба безопасности ставила на Штерна; но вот успела ли переговорить с ним? Нет, вряд ли, иначе его уже давно не было бы на этом свете. Почему они сразу не обратились к Штерну, который подал бы им труп Антона на блюдечке? Наверное, потому, что при живом хозяине делать такое предложение опасно. А вот в качестве «сироты» Штерн годился для того, чтобы работать на ФСБ.
Если Антон ошибался, то не намного. Плюс психологическое давление на Зиновия: «Раскроешь капюшон, кобра, пойдешь вслед за своим хозяином».
А пока Штерн «чистый» – теперь в этом сомневаться не приходилось.
Просто так о смене лидера картеля Антон не думал. Смена руководителя приводит к финансовым потерям. Новый руководитель – это всегда желание партнеров сыграть на понижение; новый руководитель – это зачастую пересмотр ранее достигнутых договоренностей. В ФСБ это все прекрасно понимали, поэтому оружейный дилер чувствовал себя в безопасности – кому охота терять деньги?